Александр Грозный. Исчадия Ада (СИ)

— Не особо, государь. Торговлей занимался. Возил товар из Персии и в Персию. А где товар там и обман, и убийство. Нет! Не назову я свою жизнь праведной… Кхе-кхе… Но претило мне и убийство, и обман, это — да. Страдала душа моя и при жизни моей непутёвой, и после смерти. После смерти — очень страдала.

— Давно умер? — спросил Санька.

— Годков сорок лежу. Э-э-э… Лежал. Да… Так возьмёшь с собой, государь?

Санька почесал бороду и задумался над странными его, вновь обретёнными, способностями поднимать из мёртвых не только праведников, а и вообще кого угодно. Он снова вгляделся в душу поднятого им бывшего торговца и не увидел в неё ни света, ни тьмы. Чистая была душа.

— Твоя душа чиста, — с удивлением отметил он. — как это?

Купец пожал плечами.

— Не мне знать, государь. Очистилась, наверное и потому ждала твоегопришествия.

— О, господи! — вырвалось у Саньки. — Не понимаю я ничего! Что происходит?! Как?

Он схватился за голову, оглянулся и вдруг вскрикнул:

— А ну, стой! — приказал он какому-то, пролетающему мимо, явно озабоченному чем-то, привидению.

Привидение тормознул так резко, что Санька даже покачнулся вслед за его движением.

— Иди сюда! — потребовал царь.

Дух приблизился.

— Где твой прах?

Дух молчал, но Санька как-то понял, что тела у духа нет. Он вообще был какой-то слишком уж туманный, истончённый.

— Нет у него тела, государь, — сказал бывший торговец. — Истлело давно. Это очень древний дух. Да и сам он доживает последние годы, а может быть и дни. Кончаются его силы. Он и отвечать тебе не может поэтому. Ты дай ему свои.

Александр мысленно хмыкнул и дал духу немного своей силы. Дух принял телесные очертания, прорисовавшиеся, словно акварельный рисунок. Это был мощный старик с седой окладистой бородой, свисающей чуть ли не до земли.

— Кто-ты, старче, — спросил его Александр, невольно склоняя перед приведением голову.

Дух, явно удивлённый тем, что обрёл относительную плоть, стоял и «ощупывал» себя радужно-туманными руками.

— Сподобился наконец-то Велес прислать наместника, — вдруг неожиданно сильным голосом произнёс старец.

Александр даже вздрогнул от его грудного тембра.

— Более тысячи лет мыкаюсь, — сообщил он, обращаясь уже к Саньке. — Как ушли наши боги, так и нет нашим душам успокоения.

Он огляделся вокруг себя.

— Уже и могилы наши срыли, других мертвецов положили. Их души прикаялись, а нашим и деваться не куда. Нет богов наших. Вот и истлеваем вслед за телами.

Санька вдруг понял, что ему говорит сей дух и ужаснулся. Ведь и в той деревушке, где он родился, не верили в Христа, а Велесу поклонялись. Вон, даже его, младенца отнесли в медвежью берлогу, считая велесовым, потому что родившимся волосатым, сыном. Так получается, что все его родичи, да и остальные, продолжавшие верить в старых богов, не упокоятся после смерти?

— О, Господи! — воскликнул Санька. — Ничего себе открытие! Значит это всё…

Александр обвёл руками старый погост.

— Это всё души предков?

— Кхм-кхм! — откашлялся старец. Он, видимо, давно не произносил слов. Хотя, чем ему их произносить? — Ну, не все, не все. Всяких тут полно, но старых предков более всех, конечно, наместник. Александр обдумал своё новое прозвище и ничего на него не ответил. Наместник Велеса? Да ради Бога! Да и он сам так иногда думал. Ведь не только волосы присутствовали у него как знак Велеса. А его нижние конечности. Особенно пальцы? Ведь если кому показать, так испугается. Длинные пальцы с когтями никуда ведь не делись! Раньше он их поджимал, а теперь просто носил обувь огромного, где-то пятидесятого, размера. С его-то невысоким ростом… Да-а-а…

Глава 16

— И что же мне с вами делать? — спросил Санька с интересом и улыбкой глядя на тысячелетнего духа.

— Кхе! Так, отпусти нас за кромку тумана, — старец показал пальцем в небо. — Там каждый сам найдёт свой путь. Кхе-кхе! Кому повезёт не попасться в лапы какой-нибудь Мары, а потом и к их хозяйке Моране.

Санька знал кое что из древнеславянской мифологии и удивился.

— Так, э-э-э, мары — это же приведения, такие же как и вы.

— Не-е-е-т, наместник, — покрутил головой старец. — Не такие же, как и мы. Мары — духи, сотканные Мораной из падших душ. Мары — её ловцы душ.

— Так ты же говоришь, что ушли старые Боги.

— Ну, да! Ушли! За кромку и ушли. Где они там обитают, мне не ведомо, но Мары и тут шастают, но больше всего их за кромкой тумана. Думаешь, чего мы тут остались? Да потому, что не при звали нас ни Перун, ни Род, ни Велес… Мало ли кто кому поклонялся. Как призвали бы, так мы бы под их защитой и перешли кромку. Только нестойкие в вере души могли попасться Марам. А без защиты богов в туман входить — себя погубить, а потом и других праведников Моране носить.

— Так ты праведник? — удивился услышанному Санька.

— Я верой и правдой служил Роду, — горделиво расправил радужные плечи старик. — Я вождь рода своего и главный ведун. Кхе-кхе… Был когда-то…

Старик вздохнул так, что зашевелилась густая трава, которой обильно поросло замоскворецкое кладбище, а Санька подумал, что не переборщил ли он с передачей призраку силы?