Александр Грозный. Исчадия Ада (СИ)

А его дом в Шумном, кем-то уже перестроенный? Разве мог он не его узнать? Мало ли что дом перестроенный? Но ведь три нижних венца из лиственницы он знал до малейшего сучка и задоринки. Да и тех, кто проживал в его доме Санька знал. Это были, значительно повзрослевшие, соседские дети. Да-а-а…

Санька, выглядывая в тонкий мир, осторожничал не просто так. Да-да, после переворота Александр оставался окружённым его девятью энергетическими оболочками, в своего рода — «защитном коконе». При желании «прогуляться» без тела, он выходил из него, и при теле оставались все девять оболочек, а он оставался в своём первородном свете. Он и был светом. Как потом перемещалось его тело, если Санька «переворачивался» в другом месте, он не знал. Во время переворота, сознание его на миг отключалось, как если бы его действительно переворачивали с ног на голову и обратно. На одно мгновение отключалось, но этого хватало, чтобы не заметить, как перемещалось тело.

Нежить тоже могла перемещаться, но она ходила какими-то своими «коридорами» и Санька не видел эти коридоры, как не пытался. Только совсем светлые, его кикиморки например, ходили по его тонкому миру. Александр даже пытался проследить за нежитью, провоцируя её исчезнуть или переместиться, но та «ныряла» куда-то в тень и всё. Его кикиморки в тень нырнуть не могли, а вот обычные порой прятались от него, отлынивая от работы. Санька даже сожалел, что «перекачал» их своим светом.

Не могла Марта полностью контролировать кикиморок, которые не желали наполняться светом. А что? Были и такие. Не слушал их Санька, подчиняя себе, но, наполнял светом чуть больше чем до половины, оставляя им их способности и возможности. Какие? Санька не знал и предполагал, что он оставляет опасные «дыры» через которые может проникнуть тьма, но и понимал, в то же время, что не перекрыть ему таким образом все тайные тропы и входы из сумрака в его тонкий мир.

Тут надо понимать, что Санькин тонкий мир охватывал ноосферу и совпадал с ней. И Санька это понял совсем недавно. Раньше он думал, что это всё есть ноосфера, а оказалось, что нет. И ещё оказалось, что тонкие миры других существ, например простых людей, совсем маленькие. Только у некоторых они распространяются чуть дальше девятой оболочки тела, и то, вытягивая из себя что-то нечто похожее на щупальца, а не расширявшееся сферически.

И ещё Санька понял, что существует несколько ноосфер: ноосфера земли, ноосфера ближнего космоса, и ноосфера тумана. В тумане все пути Саньке были закрыты, кроме одного.

То, что Санька увидел в ноосфере, его напугало. Кроме уже знакомых ему энергетических сгустков появились много других и тоже, явно, живых. Ну, то есть, перемещающихся. Деревья и растения тоже подсвечивались жизнью, но иначе, чем мыслящие люди или нежить. Так вот то, что увидел Санька, тоже двигалось, но не имело телесных оболочек, как у людей, или плотного энергетического поля с одной энергетической оболочкой, как у нежити.

— Мама дорогая, — воскликнул Санька, вглядевшись. — Это же людские души.

Он вгляделся ещё внимательнее, сконцентрировавшись на Москве. Вольно или невольно он посмотрел на погосты, где уже побывал и на те погосты, куда только намеревался, но по причине спешки, не дошёл. Он отметил, что некоторые души не метались, не двигались, а замерли у могил, словно часовые. Приблизившись, Санька понял, что его видят и ждут его призыва. У духов присутствовали и глаза, и рты, и уши… К удивлению Саньки, духи абсолютно походили на людей, только были туманно прозрачны.

— Пойдёшь со мной, спросил Санька одного духа, светившегося солнцем.

— Пойду, государь, только прикажи.

— О, как!? — удивился Александр. — Ну, пошли, тогда.

— Прикажи ему встать, государь, — попросил дух. — Телом и духом будем служить.

Санька понял, что от него требуется.

— Встань, — сказал он, обращаясь к могиле.

Далее всё произошло, как «обычно» в последний месяц: могильная плита рассыпалась прахом и из земельного зева восстало тело.

— Спасибо, государь, сказало оно. Мне идти за тобой в навь?

— Зачем? Зачем тебе в навь? — спросил Санька. — И мне зачем?

— Ты ведь в нави, государь, — то ли спросил, то ли утвердил, быстро меняющий свой облик, одухотворённый труп.

— Я? — удивился Санька. — Это место так у вас называется?

— Ну, да, — неуверенно подтвердил восставший из мёртвых. — Где ещё неприкаянным душам обитаться, как не в нави?

— Неприкаянным? — спросил Санька.

— Конечно. Вон их сколько бродит вокруг погоста, — уже обретший тело дух показал рукой.

Александр, стоявший у бывшей могилы огляделся и едва не вскрикнул от неожиданности. Духов на кладбище обитало не меренное количество.

— А что же их тут так много? — с тоской в голосе вопросил он собеседника.

— А кто его знает? — пожал плечами только что восставший. — Так мне идти с тобой?

Санька присмотрелся к нему и не увидел того света, что виделся в праведниках, Это несколько смутило его и он спросил:

— Праведную ли ты жизнь прожил?

Человек, одетый, кстати, в не такую уж и хламиду, а во вполне прилично сохранившийся кафтан, скромно прикрыв губы, откашлялся.