Александр I, Мария Павловна, Елизавета Алексеевна: Переписка из трех углов (1804–1826). Дневник [Марии Павловны] 1805–1808 годов

Если бы нужно было найти что-то, что заставило бы продолжать путь, по которому я вменил себе в обязанность идти, то разве можно было бы найти нечто более сильное, чем эти невероятные благодеяния Господа? __ Продолжайте, любезная Мари, следовать недрогнувшей поступью по этому пути Истины, который Вас приведет к истинной жизни у подножия Трона нашего Спасителя. __ Прощайте, любезный Друг, да ведет Он Вас беспрестанно за собой; взывайте к нему с тем доверием и простотой, которые Он требует от нас во всех случайностях нашей жизни, и Он Вас непременно услышит. Весь Ваш сердцем и душой.

_____

Тысяча поклонов Графине Ливен и Вашим дамам, и Княгине Турчанинов[674], если она еще помнит обо мне.

_____

ЕЛИЗАВЕТА АЛЕКСЕЕВНА – МАРИИ ПАВЛОВНЕ[675]

Гатчина

22 сентября / 3 oктября 1816 года.

Ваше письмо из Мемеля, любезная Сестрица, было очень ценным свидетельством Вашей дружбы: вспомнить обо мне в момент, когда душа Ваша еще страдает от новой разлуки, говорить о Вашей дружбе, – все это дает мне, должно быть, право и в самом деле на нее рассчитывать, и Вы можете себе представить, насколько эта уверенность приятна для меня. Несмотря на то что однажды Вы меня обвинили, наполовину в шутку, будто бы я неспособна на выражение чувств, в действительности Вы не можете так думать. Это правда, что слова

свидетельствуют против меня, они ставят преграду между мной и близкими мне людьми, однако я способна испытывать удовольствие от нежного внимания, в котором мое сердце находит, кажется, свою истинную сферу проявления, и которое его чарует. Это – источник счастья, истинного наслаждения для меня в здешней жизни, это дар, то единственно реальное, что существует в жизни. И вот я уже нарисовала и описала себя как крепость, со всеми своими подступами и уязвимыми сторонами, и хотя Вы и не собираетесь подвергать ее осаде, Вы будете знать, как ее взять. Вернемся к Вам, любезная Сестрица. Я надеюсь, что как только Вы пересечете границу, и живая, ежедневно возобновляющаяся боль успокоится, Вы даже сможете пережить хорошие моменты, в особенности в настоящее время, когда Вы вновь обрели своих Детей; Николя своим присутствием подарит Вам также несколько хороших минут, и мысль об этом меня радует. – Вы убедитесь, увидев дату моего письма, что я вспоминала о Вас и о том, как мы в последний раз были здесь вместе с Вами. Я удалилась сюда, как мне велели обстоятельства, Гатчина кажется мне вполне приятной, потому что это ее время года, и погода проявляет со своей стороны любезность, будучи столь прекрасной, сколь только можно желать в это время. Она довольна пуста, эта милая Гатчина, и я имею дело только с Мишелем, единственным представителем семейства; обычно мы воспринимаем нашу беду довольно философически, хотя бывают моменты, когда корчим недовольную гримасу, которая более чем извинительна, особенно в этом возрасте. Графиня и Князь Куракин образуют наш интимный круг, мы провели первый вечер в полном уединении, потому что это было 20-е[676]. Ваша Матушка умеет насмешить, Князь Куракин напомнил ей анекдоты из старого времени, и она так хорошо на них отозвалась, что он несколько раз чуть не упал со стула. Графиня была занята игрой в Солитер[677]; вчера часть вечера была заполнена чтением романа, начатого кн. Куракиным, а остаток дня провели в Арсенале играя в <нрзб.>. Ваш Брат Мишель и я, закончив рано свою игру, стали играть в память о Вас в ДУРАЧКИ, поскольку Имп[ератрица] мне сказала, что Вы эту игру любили. Я нашла Имп[ератрицу] в полнейшем здравии, вчера утром мы совершили длительную прогулку пешком, и что еще более важно, нравственное Ее состояние кажется мне спокойным и светлым. Мне не хотелось бы опускать ни одной из подробностей, цену которых для Вас, любезная Сестрица, я так хорошо знаю! Но я боюсь слишком увеличивать их число, особенно после того, как Имп[ератрица] показала мне объемную корреспонденцию, которую она отправила к Вам с ген[ералом] Кутузовым[678]. Поскольку я просчитала, что почта дойдет до Вас быстрее, чем он сам прибудет к Вам, свое письмо я отправляю по почте. Мне хотелось бы, чтобы Вы как можно быстрее получили свидетельство моей признательности, которая простирается также на то, что Вы вспомнили о моем Дне рождения в письме из

Мариенвердер[679], и Вы знаете причины, заставившие меня провести этот день в Городе. Как перенесли Вы путешествие, любезная Сестрица, и в особенности путь из Мемеля в Берлин? Мне радостно верить, что Вы его перенесли.

Передайте, прошу, тысячу добрых слов Вашему Мужу. Прощайте, любезная Сестрица, не оставляйте меня, прошу, хотя бы частицей Вашей дружбы и говорите мне иногда о ней, не превращая сего, однако, в досадную повинность.

________

1817 год

МАРИЯ ПАВЛОВНА – АЛЕКСАНДРУ[680]

Веймар,

17/29 января 1817 года.