Александр II. Воспоминания

Со стороны русских имелось в целом 80 000 человек инфантерии и 10 000 человек кавалерии. Турецкая армия, запершаяся в Плевне, насчитывала около 60 000 человек. Люди, искушенные в военном деле, сознавали, что третья попытка взять приступом столь устрашающего и хорошо укрепленного врага была актом сверхчеловеческого безрассудства.

Говорят, будто кое-кто в главном штабе придерживался иного мнения о штурме и советовал подождать подкрепления в виде трех румынских дивизий, которые должны были подойти через три дня.

Но главнокомандующий не захотел ждать, несмотря на благоразумие тех, кто советовал ему обратное, и был предпринят штурм, полный провал которого хорошо всем известен.

Эта неудача обнажила перед государем бездарность генералов и их неведение относительно ресурсов противника, изъяны планов атаки и отсутствие логики у руководства генерального штаба. Все эти пороки, наконец, открыли глаза государя, и он осознал, что должен вмешаться.

18 сентября Александр II созвал у себя военный совет, состоявший из главнокомандующего, военного министра, генерала Непокойчицкого, генерал-лейтенанта Зотова, командующего 4-м армейским корпусом, и генерал-майора Левицкого.

На этом совете, как представляется, главнокомандующий настаивал на отступлении, чтобы затем попытаться осуществить новые наступательные операции с другой стороны. Он считал, что теряется драгоценное время и, ввиду того, что войска пали духом, никакого хорошего результата достичь невозможно.

После того как главнокомандующий, великий князь, изложил свое мнение, император поинтересовался мнением графа Милютина. Тот отвечал, что даже после еще больших поражений и если бы пришлось многие месяцы стоять перед Плевной, честь армии и России требуют, чтобы осада продолжалась до полной капитуляции крепости.

Император отвечал графу, что он сам понимает положение именно таким образом и счастлив видеть, что тот полностью разделяет его мнение на этот счет. Того же мнения держался и генерал Левицкий.

Главнокомандующий, казалось, был раздосадован противодействием его идеям и даже утратил сдержанность, предложив военному министру сменить его на его посту. Император пресек эту неуместную выходку, объявив, что отныне он берет командование на себя и будет лично руководить последующими военными событиями. Было решено оставить Плевну в окружении русских войск, дабы голодом вынудить Осман-пашу к капитуляции.

Император немедленно вызвал в действующую армию известного гениального генерала Тотлебена, до той поры вынужденного к бездействию вследствие враждебности, каковую питал к нему, безо всяких разумных оснований, верховный главнокомандующий.

Когда эта новость распространилась в русском лагере, все груди вздохнули свободнее и свет надежды на успех оживил мужество воинов.

Генерал Тотлебен прибыл к Плевне 27 (15) сентября и с того дня полностью взял на себя руководство осадой, в качестве адъютанта главнокомандующего армией.

Князь Чарльз Румынский, признавая гений севастопольского героя, уступил ему свое место, признав его верховный авторитет.

Важнейшая услуга, оказанная графом Милютиным своему государю, состоит в поддержке, какую он предоставил ему, твердо настояв на необходимости продолжать осаду Плевны.

Следует отдать справедливость мудрости императора и генерала Милютина, осознавших необходимость призвать генерала Тотлебена для руководства стратегическими операциями осады Плевны. И тот, и другой твердо держались своего первоначального убеждения не снимать осады с этих позиций вплоть до полной капитуляции крепости. Только героическому упорству и терпеливой твердости своего государя Россия и обязана этой славной победой, ибо без присутствия императора в действующей армии боевые действия обернулись бы новым позорным поражением.

По мере того как протекали дни в стоянии перед героически сопротивлявшейся Плевной, в генеральном штабе, прежде руководившем тремя безуспешными приступами осажденной крепости, начало нарастать раздражение медлительностью операции и всего хода событий. Отдельные недовольные считали необходимым прибегнуть к новому штурму, который, по их мнению, должен был принести победу. Александр II, оставаясь согласным со своим ближайшим советом, не придавал никакого значения этим слабым попыткам сопротивления и твердо держался своей убежденности и своей воли, говоря, что не допустит нового штурма и ожидает благоприятного исхода событий от терпеливого применения принятой стратегии.

6 ноября император записал: «По настоянию Тотлебена мы отказались от попыток нового штурма и надеемся довести гарнизон Плевны до капитуляции голодом. Атака может иметь место с нашей стороны только в том случае, если осажденные предпримут вылазку».

Обнародуя здесь некоторые известные нам фрагменты переписки императора, мы стараемся еще раз доказать, к вящей славе самого Александра II и к чести доблестного графа Павла Шувалова, что государь умел ценить заслуги каждого:

«Все отдают справедливость Шувалову, он проявил большое мужество во главе своей дивизии 22 октября; ему положен Георгиевский крест»[5].