Александр II. Воспоминания

Позднее, когда Александр II был вынужден объявить Турции войну, под сербскими знаменами собралось более двух тысяч русских, героически проливавших свою кровь за благородное дело защиты угнетенного народа. В России умы были в высшей степени возбуждены, и есть все основания утверждать, что если бы серьезные политические мотивы не заставили императора объявить Блистательной Порте войну, то русская нация выказала бы свое недовольство и доказала бы ее необходимость.

Александр II делал все человечески возможное ради того, чтобы избежать войны с Турцией – это бесспорный и несомненный факт, ибо он подтверждается подлинными документами, которые при необходимости можно обнародовать.

Война эта стала смесью побед и поражений, и множество раз, прежде чем достичь выраженного преимущества, русская дипломатия оказывалась в проигрыше и бессильна соблюсти интересы России. Эта самая дипломатия, которой были приданы в помощь возглавлявшие русскую армию генералы, своей медлительностью остановила у самых стен Галлиполи и Константинополя победоносный порыв русских войск, которые могли триумфально войти в Константинополь.

С начала военных действий и до самого окончания противостояния политика Англии зависела от успехов и неудач России в том смысле, что едва только русские начинали одерживать победы, как английский кабинет использовал все свое влияние на Турцию, чтобы заставить ее просить мира, соглашаясь на любые условия победителя, ибо единственной целью политики английского кабинета было воспрепятствовать победоносному шествию русских. Напротив, как только русские начинали терпеть поражения, Англия спешила поощрить Турцию к упорному сопротивлению.

Английский флот уже получил приказ перебраться из Пиреи в бухту Безика, чтобы при необходимости занять Дарданеллы и Константинополь. К середине августа стало известно, что военный поверенный в делах Англии Уэлсли прибыл из Лондона в Горный Студень со следующими условиями: если русские продолжат войну против Турции до 1878 года, Англия встанет на сторону последней, в виду того, что английский кабинет будет неспособен противостоять общественному мнению, требующему войны с Россией.

Александр II отвечал Уэлсли, что время говорить о мире еще не настало, а когда оно настанет, государь исполнит свой долг перед русской нацией и сумеет соблюсти ее интересы, что будет справедливо, ибо Англия заботится о собственных интересах, диктуемых целями ее политики.

Если в другой момент Англия и выказала себя более умеренной, то лишь потому, что в результате последних неудач русской армии надеялась помешать ей до зимы вступить в Адрианополь и Константинополь. Следует предположить, что в случае победы России Англия в том же году объявила бы ей войну, и все это несмотря на видимые пожелания успеха русской армии, передаваемые ею через своего военного поверенного.

Укажем напоследок, что именно Англия воздвигала наибольшие помехи переговорам, целью которых было избежать войны. Вот почему Александр II перекладывал всю ответственность за эту кровавую кампанию на уловки английского правительства.

В России общественное мнение заблуждалось, считая, что Австрия нарушила свой нейтралитет. Во время войны Александр II получил заверения австрийского правительства в намерении строго соблюдать обязательства нейтрального государства. Несмотря на все попытки Венгрии вовлечь Австрию в войну с Россией, австрийский кабинет энергично воспротивился этому, вовремя приняв меры против набора боевых отрядов ополченцев и конфисковав их вооружение. Этого оказалось достаточно, чтобы пресечь враждебные действия, которые, распространившись, могли бы перекрыть железнодорожные коммуникации русских войск.

В последних числах июля 1877 года австрийский император написал императору Александру II весьма дружественное письмо, подтверждающее добрые намерения Австрии относительно России. Это письмо, переданное Александру II через австрийского военного поверенного Бертольсейма, полностью убедило российского государя в строжайшем соблюдении Австрией так называемой дипломатической конвенции трех императоров.

Англии были небезызвестны горячие пацифистские устремления Александра II, но увлеченная своей извечной антагонистической политикой, она упорствовала в противостоянии России под тем надуманным предлогом, будто русские желают завладеть Константинополем.

Император Александр II вовсе не считал, что для заключения мира с Турцией русской армии необходимо дойти до стен турецкой столицы; его честолюбие совершенно не побуждало его к аннексиям; возможность заключения мира существовала даже прежде перехода через Балканы, при условии получения от Блистательной Порты гарантий обеспечения безопасности христианского населения, находящегося в зависимости от этой державы.