Александр II. Воспоминания

И потому вполне естественно, что благородный характер графа внушил ему чувство уважения к любимой жене государя. Почтение графа посвящено не только личности самой княгини, но и священной памяти усопшего, столь трагическим образом похищенного у нежной супруги.

Граф Лорис-Меликов был сильнейшим образом потрясен смертью государя; ни от кого не укрылось, какие усилия он прилагал, чтобы спрятать или победить свою боль. Во время заупокойных служб он старался смешаться с толпой, либо вовсе не показывался на богослужениях.

Совершенно несправедливо обвинять графа в том, что он не позаботился о необходимых мерах предосторожности для предотвращения трагической катастрофы 13 марта. Однако расставлять городских полицейских на уличных постах надлежит не министру внутренних дел. Подобные приказы должны были отдаваться генералом Федоровым, префектом столичной полиции. В особые обязанности последнего входила не только расстановка полицейских вдоль пути следования императора: именно этот генерал должен был сопровождать государя либо ехать впереди него, контролируя своих подчиненных. И вовсе не министр внутренних дел был обязан проводить необходимый инструктаж агентов общественной безопасности по поводу их миссии. Министр предоставил шестьдесят таких агентов в распоряжения капитана Коха, и было бы справедливо и логично спросить у последнего о том, как он ими распорядился.

Катастрофа 13 марта стала для графа Лорис-Меликова крушением всех его реформаторских планов, которые должны были привести Россию по пути прогресса к величию и процветанию. Трагическая смерть государя, служению которому граф посвящал все дарования своего ума и жертвовал уже слабеющими физическими силами, случилась словно нарочно для того, чтобы поразить горем и ввергнуть в уныние человека, который внезапно будто увидел у ног своих разверзшуюся бездну, грозящую поглотить его отечество.

Сколько важных проектов, задуманных императором и подготовленных графом Лорис-Меликовым, уже были готовы к скорейшему претворению в жизнь! Некоторые из них мы можем перечислить: это и улучшение судьбы крестьянина-земледельца, и увеличение предоставляемых ему земельных наделов в тех провинциях, где передел земли был произведен в ущерб народу, и сокращение поземельного налога с крестьян, и благоприятное для низших классов облегчение сурового паспортного режима. Помимо этого, задумывалось также введение некоторых послаблений в области народного образования путем изменения программы обучения, введенной графом Толстым, из-за которой последнему пришлось расстаться с постом министра народного просвещения.

В рамках обширных проектов всеобщей реорганизации страны граф Лорис-Меликов предусматривал и проведение благоразумных и экономичных реформ порочной и разорительной системы обществ железных дорог. Граф мечтал об упорядочении и регламентации решений земств, ради искоренения их традиционных злоупотреблений. В своих гуманитарных проектах граф Лорис-Меликов не забыл даже об упразднении чрезвычайного налога с доходов польских землевладельцев в провинциях, восставших в 1863 году, – несправедливого и чрезмерного налога, давившего поборами Польшу.

Впрочем, следует признать, что если в указанных провинциях и применялись на протяжении многих лет подобные строгие меры, в них следует винить только тех, кто своими ложными утверждениями о том, что такая суровость необходима для покоя российской империи, поддерживал в монархе страхи и опасения на их счет. Но поскольку с каждым днем истинное положение дел все более прояснялось для государя, он признавал необходимость упразднения этого губительного налога, и мы можем сказать, что в этом предмете мысли государя находились в совершенной гармонии со стремлениями графа Лорис-Меликова. Точно так же, как и вполне осведомленный на этот счет император, граф находил бесчеловечным столь продолжительное и бессрочное наказание.

Решение этого важного вопроса обсуждалось в совете министров и было отвергнуто лишь по вине генерала Черткова, злоупотребившего своим официальным положением Киевского генерал-губернатора и посеявшего недоверие в умах членов совета. Генерал Чертков совершенно сознательно стремился доказать бесполезность реформы.

Его отставка была предрешена еще при жизни Александра II, ибо разрешение этого капитального вопроса могло быть достигнуто лишь в результате удаления того, кто ему препятствовал.

Теми же причинами было продиктовано назначение на пост Варшавского генерал-губернатора генерала Альбединского. Император знал, что его назначение будет хорошо встречено поляками, и был убежден, что действия администрации этого генерала не будут пропитаны партийным духом. Примирительные намерения Александра II ясно подтверждаются и тем, что он нашел справедливым, по просьбе генерала, предоставить Варшавскому университету право преподавания польского языка и литературы.