Александр II

Одному хорошо думалось, когда резвая кобыла стучала копытами по аллеям царских парков. Пес бежал рядом, отвлекаясь по своим собачьим делам, а после стремительным бегом нагоняя его. Он останавливался, брал пса в коляску и гладил по мягкой шерстке, ощущая теплое биение верного собачьего сердца.

Впрочем, одиночество его на прогулках было относительным. Частыми были встречи с дачниками, мужиками, солдатами, а то стайка институток встречалась возле дороги. Ему почтительно кланялись, девицы приседали, он в свою очередь поднимал руку к козырьку картуза.

Иногда брал с собой Машу, ему казалось, что она больше мальчишек любила его. Сам старался не показывать свое предпочтение, насмешливо называл «уточкой» за походку вперевалочку, но дочка будто читала в его сердце и отвечала ему полной и нежной любовью.

С ней он чаще останавливался: то сорвать цветок Маше захотелось, то птичка красивая сидела на кусте, и он со стыдом признавался, что не знает, какая это птичка.

Вдруг набегали дети дачников семи – десяти лет. Нетрудно было понять, что его проездов ждали, его караулили, и он относился к этому с пониманием. Единственное, о чем просил детей, – не брать и не передавать никаких просьб от взрослых.

– Дети, – сказал он при второй их встрече, – попросите дачников не встречать меня. Я и без того всегда на людях, а мне хотелось бы побыть вдали от них. С вами я себя хорошо чувствую.

Ребята указывали ему грибные места, наперебой зовя за собой. Девочки подносили букетики земляники, и взяв один, нельзя было обидеть кого-то и не принять другой, третий…

– Спасибо, дети. Вы нарвали для себя – кушайте на здоровье!

– Возьмите!

– Ладно, это я передам Маше.

– Ваше величество, это для государыни! – просили они. Он брал, благодарил, а после раздаривал землянику другим ребяткам. Некоторых он отметил прозвищами. Одного мальчугана, всегда нарядного и аккуратно причесанного, прозвал «Жених», другого за короткие штаны, которые ему были малы, «Шотландец», вихрастого малого за скрипучие сапоги «Музыкант».

«Жених» однажды упорно терся рядом и теребил карман царского летнего пальто.

– Я, ваше величество, женюсь! – огорошил его малый.

– На ком же?

– Да вот на Сашеньке! – малый показал на прелестную крошку в бежевом платье, из-под которого виднелись розовые панталончики с кружевами. Русые локоны выбились из-под соломенной шляпки, розовые щечки, голубые глазки – куколка да и только.

– У тебя губа не дура, – похвалил император. – Когда же свадьба?

– В воскресенье. Я приказал кухарке приготовить сладкий пирог и малиновый кисель!

– Молодец. Как это я сразу тебя угадал!

Скоро Маша перестала с ним ездить. Она завела в Царском собственную ферму с козочками, курами, утками, кроликами и все время пропадала там. Александр Николаевич сам не ожидал, что это огорчит его – вот он уже и дочке не нужен.

Однажды на пути в Павловск его застал летний ливень. Деваться было некуда, и он поспешил под высокую ель, где уже сгрудилась стайка ребятишек. Он им обрадовался. Конь мок рядом, потряхивая отпущенными поводьями и временами обдавая их брызгами. Детки гладили теплые, мерно вздымающиеся бока. Чудные запахи стояли под елью – лошади, елки и чего-то землянично-молочного от деток. Он болтал с ними.

– А где Жених?… Тут, молодец. Что-то я Шотландца гордого не вижу. Видно, штаны новые примеряет.

Детки хохотали, как колокольчики звенели. Он закуривал и шутя предлагал папиросу мальчикам, учил их пускать дым носом.

– Но вы не привыкайте, это пустое баловство.

– Ваше величество, а почему вы сегодня на гнедом коне, а не на белом? – спрашивал робкий голосок.

– Завтра буду на белом. Нравится он вам? – спрашивал Александр Николаевич. – Это подарок мне от турецкого султана… Счастливые вы, дети, вы не знаете жизни. Не знаете, как тяжело если хочешь сделать доброе дело, а тебя не понимают, противятся…

Личики вокруг посерьезнели, раздались уверения, что не всегда им бывает весело.

– И вам не всегда весело бывает?… Напрасно. Уроки, верно, учить надо, не все гулять да орехи рвать. Французский как у вас идет?… Поговорим по-французски!

Ребята засмущались, хотя двое-трое говорили почти свободно.

– Ну и хватит. Иностранные языки необходимо знать. Вот мне приходится и дома по-французски говорить, а лучше родного русского языка нет. Давайте продолжать по-русски!..

В один из дней он объявил детской компании, что переезжает в Петергоф, а оттуда отправится в столицу, и потому надобно им проститься до следующего лета. Детки так откровенно огорчились, что и он опечалился. Расцеловал каждого в лоб.

– Я люблю бывать с вами дети, я с вами отдыхаю, – признался он им, а скорее себе. – Хотите покататься?

– Да-а-а! – завопили они, впервые забыв прибавить «Ваше Величество».

– Залезайте ко мне в коляску по двое, только чур, папиросы у меня не таскать и бича не трогать!

Бич из слоновой кости с золотой короной, украшенный гранатами, был подарен ему королевой Викторией. Он дорожил им, любя такие красивые пустячки.