Алёнушка

– Я бы оценил эту картину в четыре-пять тысяч долларов, – снова подал голос Роман Витальевич. – Но если вдруг графиня не согласится, она всегдаможет мне позвонить, и я с удовольствием объясню ей лично, чем я руководствовался при оценке. В любое время.

В руках у Алены оказалась карточка эксперта. Сомнений не оставалось. Если это знакомый Изабеллы, то, возможно, оценка его вполне настоящая.

Она молча поднялась и направилась к выходу. Лев немного задержался, прощаясь и расплачиваясь с Романом Витальевичем. Он догнал Алену, когда та уже собиралась выйти из подъезда. Перехватил ее руку, не дав открыть входную дверь. Алена подняла на него заплаканные глаза – спускаясь по лестнице она не выдержала и все-таки разревелась.

– У меня нет пятисот тысяч долларов, – честно сказала она. – Эта картина была моей последней надеждой. Больше мне нечего вам предложить.

– Ошибаетесь, – Лев смотрел серьезно. Девчонка была совсем юной, неискушенной, настоящей. Давно он такого не встречал, очень давно. Пожалуй, с момента переезда в столицу и не встречал.

– Вы же натурой не берете, – усмехнулась сквозь слезы Алена, – да и не стою я столько.

– Предлагаю вам партию, – немного помолчав, сказал Лев.

– Партию? – непонимающе переспросила Алена, и перед глазами снова возникла Изабелла.

– Да. Сыграйте со мной. Если выиграете – я прощу вам долг.

– А если… я проиграю?

– Тогда вы выйдете за меня замуж.

* * *

Никита пытался уговорить сестру не делать глупостей. Но та уперлась, повторяя, как дурной попугай, что Барин ее бросил, потому что она стареет, ей нужна круговая подтяжка.

– Да ты красивее этой крысы в сто раз! – твердил Никита сестре снова и снова, но та не желала слушать.

– Откуда ты знаешь? Ты ведь даже ее не видел!

– Так в этом все и дело! Если даже я на нее внимание не обратил, а ты знаешь, что я на всех обращаю, о чем мы вообще можем говорить?

– Не надо, Ник, я уже записалась на блефаро, круговую и липосакцию.

– Каролина! – Никита обнял сестру и попытался заглянуть ей в глаза. – Не дури. Брось ты этого дебила, он тебя не стоит. Ты красавица, а ему просто скучно, понимаешь? Хочется яблочка с червячками, потому что обожрался ананасов.

Но Каролину было не переубедить. Всегда она так, с самого детства. Никита хоть и был младше, но всегда чувствовал ответственность за сестру. Та была доброй, очень доброй, но умом Господь ее обделил. Она, в отличие от мамы, пропадавшей в салонах красоты с утра до вечера, всегда была готова его выслушать, утешить, обнять и попытаться защитить от остальных детей. А когда отец отправил их учиться в Англию, сестра стала для Ника единственной опорой.

Именно Каролина помогла ему бросить алкоголь с наркотиками, к которым он пристрастился в первый же год учебы, и потом всегда таскала за собой, пристраивая на разные места благодаря протекции поклонников. Это Каролина пристроила Никиту в агентство к Барышникову. Непыльная работа вполне устраивала его и давала неограниченный доступ к моделям. Но не только за это Никита был благодарен сестре. А за то, что та была единственным человеком в его жизни, которому по-настоящему было до него дело.

– Прикинь, у нас есть сестра, – он держал сестру за руку перед операционной, отчаявшись отговорить ее от безумного поступка.

– Не напоминай мне о ней! – немедленно надулась Каролина.

– Слушай, а может, она нормальная? Мы ведь тоже поступили как уроды, на самом деле, – Никита почесал голову.

Идея Барышникова отдать все наследство, включая долги, неизвестной сестре, показалась ему не очень честной. Но перспектива самому обзавестись огромным долгом (то, что отец был лудоманом и имел колоссальные долги, не было для Никиты тайной) никак его не вдохновляла. А выбор – незнакомая девушка из провинции или он сам с сестрой – был очевиден. Поэтому он и согласился на эту аферу, но муками совести пару дней все-таки промаялся.

– Никакая она не нормальная! – взвилась Каролина. – Зная, что у человека есть невеста, прыгать к нему в постель – это, по-твоему, нормально?

– Может, она не прыгала? – неуверенно предположил Никита.

– А повышение ей за красивые глаза дали?

– Нико болтал, что она талантливая.

– Нико – глупый попугай, – надулась Каролина. – Или ты думаешь, что Саша меня бросил, потому что я старая и некрасивая?

Следующие пятнадцать минут ушли у Никиты на то, чтобы в очередной раз попытаться разубедить сестру. Но ничего не вышло. Слишком часто та слышала в детстве материнские стенания по этому поводу и насмотрелась на измены отца.

Каролину увезли в операционную, а у Никиты на душе было неспокойно. Он решил дождаться окончания операции, увидеть, как Каролина очнется, а потом уже ехать на свидание, которое он назначил симпатичной медсестре с ресепшена.

Потом был красный мигающий свет перед операционной, громкий резкий сигнал, бегущие врачи, бригада скорой помощи и реанимация.

Ночь он просидел рядом с ее палатой, не слушая уговоры врачей. Только на следующий день ему разрешили увидеть сестру.

Каролина была забинтована, видны только глаза. Дышала с трудом.

Никита обнял сестру и несколько минут не решался отпустить.