Альфа и Омега. Книга 2

Кто-то в доме включил освещение на мосту через ручей, и я мгновенно увидела все — растерянного и взъерошенного детектива Гарриса в каком-то криво сидящем на нем смокинге, зажимающего рану на левом бедре и скалящего клыки Йона и огромную кучу полицейских, что окружили берег.

И все стало неважно.

Глава 12. Сделка

В комнате для допросов было очень душно, и меня не покидало ощущение, что я дышу одним и тем же воздухом, снова и снова пропуская его через свои легкие. Прикованные наручниками к столу руки начали затекать от неудобного положения, но двигать ими было больнее — тяжелые подносы с грязной посудой давали о себе знать. И все же боль была чем-то реальным, чем-то настоящим, за что можно было уцепиться. Больше не было ничего. Этот стол, пустая комната, большое зеркало во всю стену, за которым почти наверняка кто-то стоял и смотрел на меня — все это было нереально. Или, по меньшей мере, не настолько реально, чтобы позволить себе думать об этом слишком долго. Я знала, зачем они тянут время, но мне было не привыкать к ожиданию. После собачьих клеток и нескольких суток взаперти в плену я стала иначе относиться к ожиданию в целом. И к собственной несвободе. Как говорил Медвежонок? Это просто мое тело, меня самой здесь нет. И это была правда, потому что все мое естество тянулось к тому единственному, кто сейчас имел значение.

Нас разлучили почти сразу же — Йона под конвоем повезли в больницу, меня забрали в участок. На этот раз не было никаких добродушных бесед за столом детектива и любезно принесенных коробочек сока от обаятельной женщины-альфы. Теперь речь шла не о хулиганской выходке, а об убийстве видного бизнесмена, каким, видимо, позиционировал себя Сэм Ортего. Да, на моих руках его крови не было, но я была соучастницей — и свидетелем, который мог сообщить куда больше полезной информации, чем лежащий под капельницей альфа. Все было просто. Все всегда было просто. У всех были свои интересы в этой большой странной игре, и каждая сторона по очереди делала свой шаг, принимая во внимание, чем она готова была пожертвовать, а какие фигуры ей стоит приберечь на конец. И сейчас был их ход.

Пару часов назад здесь был один из гончих. Спрашивал меня о Сэме и о том, как мы с Йоном оказались на закрытом приеме. Я ничего ему не сказала. Все это казалось совершенно бессмысленным, и, глядя в полностью лишенное всяческих эмоций лицо склонившегося надо мной альфы, ощущая, как его запах выкручивает что-то внутри меня, вынуждая подчиниться, я не могла найти ни единой причины открыть рот. Боль была настоящей — даже та, которой отзывалась все моя метка и все мое естество на чужой запах. За боль можно было держаться, чтобы не соскользнуть в абсолютную пустоту. Что вообще он и такие, как он, знали о пустоте и о том, насколько она страшнее любых криков, оскорблений и угроз?

После него ко мне долгое время никто не заходил, но когда дверь комнаты допросов открылась во второй раз, я почти не удивилась, увидев на пороге детектива Гарриса. Судя по всему, за пределами этой маленькой комнатушки уже наступил новый день — мужчина успел переодеться и даже побриться. В руках он держал пластиковый стаканчик с водой, который протянул мне, подойдя ближе.

— Ты, наверное, хочешь пить?

— Что с ним? — глядя ему прямо в глаза, спросила я. Это были мои первые слова за прошедшие несколько часов.

— И как всегда, ты отвечаешь вопросом на вопрос, Хана, — со вздохом покачал головой он, поставив стаканчик рядом со мной и заняв место напротив. — Я так полагаю, тебя интересует не здоровье уважаемого господина Ортего? Что неудивительно, ведь вы с вашим партнером уже позаботились об этом.

— Он мертв? Точно? — Не знаю, почему для меня это вдруг показалось так важно. Может быть, просто потому, что это позволило бы с чистой совестью раз и навсегда забыть о нем.

— Не уверен, что человек способен жить без головы, — сухо отозвался детектив. — Говорят, она держалась на лоскуте кожи, но он оборвался, когда его тело начали поднимать с земли.

Не знаю, какой реакции он от меня ожидал — гримасы отвращения или глупого смешка, но я предпочла держать все свои эмоции при себе. Вместо этого дрожащими грязными пальцами взяла стаканчик и водой и, предварительно на всякий случай понюхав его, сделала два больших глотка. Даже не помню, когда что-нибудь ела в последний раз, но пока мой организм пребывал в слишком сильном шоке, чтобы жаловаться по этому поводу.

— Нам с тобой предстоит очень долгий разговор, Хана, — предупредил детектив Гаррис, доставая из кармана диктофон и демонстрируя мне его. — Эта комната и так записывается на камеру, но мне будет спокойнее иметь личную копию. Итак, я знаю, что твое настоящее…

— Что с ним? — перебила его я, чудом поставив стаканчик обратно на стол, а не выронив его. — Я не буду отвечать на ваши вопросы, пока вы не скажете, что с ним.

Седой мужчина напротив меня недовольно поморщился, словно я наступила ему на больную мозоль.