Али-баба и тридцать девять плюс один разбойник

Остро отточенные клинки разочарованно опустились один за другим, но в ножны не легли, а неуверенно подрагивали в руках разбойников.

– Слушай, а ведь нас и вправду тридцать девять! – обрадованно воскликнул Махсум.

– А я что вам говорил! – отозвался Ахмед, не сводя грозного взгляда с толпы притихших разбойников.

– Я знал, что книги – чистое вранье.

Ахмед ему не ответил. Книг он не читал (их у него просто не было, да и со временем было туго), зато неплохо мог считать, особенно отнимать и делить.

– Ахмед, кто у тебя прячется за спиной? – спросил, не дождавшись ответа на поставленный вопрос, полный мужчина. Длинный острый нож он заткнул за пояс, но саблю на всякий случай продолжал держать наготове.

– Это наш новый предводитель, Сабир! Склоните же головы!

По рядам разбойников пронесся шум недоверия и возмущения.

– Что ты сказал? Повтори! – грозно повел саблей упитанный Сабир.

– Он сказал, что я ваш новый предводитель! – опять выступил из-за спины телохранителя Махсум.

– Кто этот щенок, позволяющий себе неслыханную дерзость? – проигнорировав Махсума, Сабир вновь обратился к Ахмеду.

– Дурак, его зовут Черный Махсум! Простите ему его дерзость, мой шеф! – Ахмед поклонился Махсуму, на что тот только величественно кивнул. – Черный Кади мертв.

– Мертв? Кто посмел? – разъярился Сабир, взмахивая саблей и наступая на Махсума. – Он? Этот заморыш?

– Не вздумай тронуть его, иначе будешь иметь дело со мной! – Ахмед тоже выхватил саблю и загородил рукой Махсума. – Он доказал, что имеет право быть нашим главарем: он знает тайну горы и назначен лично Мансур-ако!

– Тогда другое дело, – проворчал Сабир и разочарованно вернул саблю в ножны. – Только он какой-то… малахольный.

– Знаю, выглядит он не очень, – согласился Ахмед, – но зато умен, хитер и быстр.

– Не верю, – отмахнулся Сабир и побрел к пещере.

– Погоди. – Махсум опять отстранил Ахмеда и вышел вперед. – Всем вина! Сегодня праздник!

– Что? – ошарашено охнул Ахмед.

– Что? Что такое? – загорелись глаза у остальных, а Сабир даже облизнулся.

– Одумайтесь, шеф! – быстро зашептал Ахмед на ухо Махсуму. – Черный Кади запрещал нам пить вино, ибо оно есть зло! Иногда, очень редко, он позволял нам выпить по пиале, но не больше!

– Брехня! – презрительно скривил лицо Махсум. – Всем вина! По кувшину!

– Но…

– Я сказал: по кувшину! Нет, по два!

– А-а-а! – победно взревела толпа, с наскоку подхватила на руки перетрусившего Махсума и потащила в пещеру.

– Стойте!.. Что вы делаете?.. Не надо!.. Одумайтесь!.. Лю-уди-и!.. – бежал следом Ахмед, пытаясь отговорить соратников от ужасной глупости, но никто его не слушал. – А, пропади оно все пропадом! – сдался в конце концов Ахмед, выбившись из сил от бесполезной беготни по пещере, нашел в одном из углов запечатанный кувшинчик с вином и удалился с ним в сторонку. – Хоть дверь бы закрыл, шайтан тебя раздери! – недовольно пробухтел разбойник, глядя на до сих пор раскрытый вход в пещеру. – Тоже мне, шеф называется!

Глава 3. Али-баба

Горячий жирный плов с айвой и нутом был уложен горкой на лаган3, увенчан крупным, сочным куском баранины и выставлен в центр дастархана. Рядом с пловом расположились две косы4: одна с нарезанными кусочками помидорами, а другая – с чалопом5. Али-баба, захлебываясь слюной, потер ладони и протянул правую руку к плову. От аппетитных запахов сводило челюсти, и кружилась голова, но вдруг кто-то больно пихнул Али-бабу в бок. Али-баба живо одернул руку и огляделся – никого.

– Вставай! – раздался очень знакомый голос, казалось, ниоткуда.

– Не встану! – огрызнулся Али-баба и вновь протянул руку к лагану.

– Что-о?! – возмущенно грянул голос в ушах. – Ах ты, бездельник! Вставай, я сказал! Дров нет, печь холодная, лепешек нет, а он валяется.

Али-баба обреченно вздохнул, но отказаться от еды было выше его сил. Он вновь потянулся к плову, но новый тычок в ребра заставил Али-бабу отшатнуться от блюда. И тут аппетитные кушанья подернулись неясной дымкой, заколыхались, словно мираж над раскаленными песками, и начали медленно таять.

– Стойте! Куда?

Али-баба попытался ухватить исчезающий из-под его носа лаган с пловом, но с таким же успехом можно было пытаться поймать ветер.

– Вставай, бездельник! – опять повторил сердитый голос.

– Да встаю я, встаю, – проворчал Али-баба и медленно открыл глаза. – Даже во сне поесть не даешь, – сказал он своему брату Касыму, грозно возвышавшемуся над ним с упертыми в тучные бока руками.

– О обжора! – возмущенно затопал ногами Касым, потрясая жирными щеками. – Даже во сне думаешь только о еде. Вставай, пока я не вышел из себя и не отходил тебя палкой!.. Кстати, а что ты собирался есть?

– Плов с жирной бараниной и салатик из помидоров, – потерянно вздохнул Али-баба.

– Вот видишь, какой ты, – пожурил брата Касым, не забыв облизнуться. – Не разбуди я тебя, ты бы сам все съел, до последней крошки, и со мной не поделился.

– По-твоему, выходит, пусть лучше оба останутся голодными, так, что ли? – обозлился на Касыма Али-баба.