Alia tempora (СИ)

Как-то мимоходом они обмолвились, что решили пожениться, и Кара, до сих пор думающая порывами, намеревалась прямо сейчас принять клятву на правах Сатаны, командора и сестры, но ее остановили. Оба мира скорбели по павшим и злились на Мархосиаса за нарушенный покой — время для нового праздника еще не пришло.

— Разве тебе не страшно? — спросила Кара у Влада, удивительно спокойного. — Совсем?

Забравшись к ней на кровать, он скрестил ноги, откинулся на спинку рядом с Карой и прихлебывал чай, а она испуганно сжимала его руку, словно боялась: сейчас Влад пропадет, сгинет в треске изнанки. Она замечала, что и Ян тянется к нему чаще обычного, упиваясь прикосновениями. Влад мурлыкал.

— Чего мне бояться? — удивился Влад, знакомо усмехнувшись. — Семейной жизни с инквизиторством, разве что?

— Ты живешь ей пятнадцать лет, Войцек, — проворчал Ян. Он тоже присел к ним: кровать была широкая, а много места он не занимал.

— Нет — живу я теперь. Мы свободны и почти что можем уйти на покой, — развел руками Влад. — Эти другие времена вырастили нам достойную смену…

— Рано еще уходить, — решила Кара. — Мы и сами еще неплохо воюем… Ради нашего нового мира я сразилась бы снова и снова, я тоже отдала бы все. Мы ответственны за слишком многих и не можем предать их доверие.

Кара бережно окружила их широкими крыльями, прижимая к себе, пряча: ей мало было касаний рук. Ошибался Колберг, как-то сказавший, что после смерти Бога Богом станет Святой Николай. Ошибались они все. Гвардия разрушила святое. Выжгла, не оставив ничего, сместив равновесие, просто выворотив проклятые весы.

Но мир свой они любили так, как истинно положено Богам.

***

От документов Кару ничего не спасло, однако она переместилась в более удобное место, чтобы писать. Первым делом, вернувшись в кресло Сатаны, она поставила подпись на помиловании Рыжему — свои обещания Гвардия помнила, и Кара старательно выводила его имя на бумаге, рисовала сигил, разделенный с Самаэлем. Подумав, Кара не забыла и про амнистию Варсейну, подрезав срок: без него они вряд ли нашли бы имение Мархосиаса…

Самаэль шатался растерянный. Они встретились с Карой даже не сразу, как ее выпустили из палаты, а еще чуть позже: нужно было в очередной раз решить все с миром людей, рассудить Высших, принявшихся строчить друг на друга доносы, отправить плененных наемников на поселения на Девятый — проект Вельзевула по освоению новых земель отлично подвернулся под руку. Занятая Кара и думать забыла про важный разговор, воспользовавшись любимым методом Яна и сбежав в мир бумажек, отчетов.

Когда дверь отворилась и заглянул Самаэль, она поняла, что некуда больше прятаться и досадливо зашипела. Не боялась Кара, однако смотреть в его глаза было трудно — должно быть, потому что они были отцовские, ледяно-синие.

— Я сбежал, я виноват перед Адом, — признался Самаэль, останавливаясь напротив Кары и глядя в пол; разговор он начал сразу и с середины. — Я должен был остаться после гражданской, но предпочел мир людей.

Откинувшись на спинку стула, Кара задумчиво взирала на него, ощупывала взглядом черный костюм по столичной моде, отделанный перьями. Оружия при Самаэле не было, и она посчитала это добрым знаком.

— Я люблю мир людей, — согласилась Кара. — И могу понять тебя: в молодости я тоже проводила там целые года, пользуясь тем, что время для бессмертных весит не больше перышка. Но ради чего ты вернулся? По подсказке хитроумного мага?

— Мархосиас поначалу был мне хорошим другом, тем, с кем я всегда могу поговорить… Понимающим — мне казалось, что он меня знает.

Слушая его, Кара ужасно жалела одинокого мальчишку, лишившегося и родителей, и места в родном мире.

— Я любил отца, ты знаешь, хотя он вечно занят был… Я отомстил бы его убийце. Даже если бы это была ты, я бы отомстил! — тяжело бросил Самаэль, сжимая кулак. — Но если он мертв… Мне стоит жить дальше, почтить память отца и приниматься за свое счастье, ведь так?

Временное перемирие, заключенное ими над горящей Столицей, похрустывало и обваливалось. А слова мальчишки были удивительно тверды и взрослы.

— Ты не станешь драться за трон? — удивилась Кара.

— Пока ты лежала в госпитале, миледи Ишим рассказала, что вы исполнили посмертную волю моего отца и приняли корону Ада. Кроме того, сейчас ты отдохнула и излечила раны, — скривился Самаэль. — И в честном бою меня зарубишь в первую минуту.

Кара не стала ссориться, однако знала, что ей хватило бы и половины отведенного срока.

— Я хотел бы остаться в Аду, помочь, — заговорил Самаэль снова. — Отец этого желал, он с ангелами сражался за мир. Но я провел здесь неделю или две, а уже тянет в мир людей…

— Наши инквизиторы не выбирали, — подумав, подсказала Кара. — Они живут попеременно то у нас, то в Петербурге, работают на двух работах — благо, график у нас такой нерегулярный, а с кардиналом Ирмой я научилась договариваться. Это сложно, Сэм, я сама не представляю. Но у них получается — попробуй.