Alia tempora (СИ)

Для Мархосиаса вовсе не было надежды — всю церемонию он провел будто бы во сне, безучастно глядя перед собой. Нииран не проронил ни единого слова, но его лицо болезненно перекосилось, плечи дрогнули. Он боялся умирать, но стискивал зубы, испуганно скалился.

— Я за него поручусь, — неожиданно выступил Влад, загораживая Ниирана от Кары. — Он помог мне, защитил Столицу. Без него половина наших магов прогорела бы в круге.

— И едва не убил тебя, — буркнула Кара вполголоса, не желая спорить на глазах у многотысячной толпы. — Разве забыл, как вы дрались в мире людей?

— Мы оба были люди подневольные, я гвардеец, он куплен нашим врагом, — зачастил Влад. — Но когда настало время выбирать самим, мы оба кинулись ограждать Столицу, ставить щит. Послушай — они называют его имя. Если тебе требовалось искупление, то Нииран заслужил прощение.

Приободренные его словами, демоны завыли, затопали ногами, и над площадью раздался звериный гвалт. С минуту Кара наблюдала, подождав же, вскинула руку, и постепенно пламя утихло.

— Я согласна заменить наказание Ниирана на менее суровое, — стиснув зубы, сказала Кара, поскольку видела, как ее народ выл имя наемника. — Как герой обороны Столицы, он не заслуживает позорной казни рядом с предателем. Однако и помилования, как Ринавирель, не получит. Он отработает на благо Гвардии и Столицы то зло, которое причинил, и пробудет под нашим надзором восемнадцать лет — сколько прошло с Исхода! — хрипло каркнула Кара, срывая голос. — Да будет так.

— Да будет так, — прошелестели довольные демоны на площади.

Они все же изменились: желали не крови, а справедливости, и Кара выдохнула. Бок по-прежнему болел. Оставалось самое сложное.

— Спасибо, командор, — выдавил Нииран, неловко выглядывая из-за спины широкоплечего солдата, снимавшего с него оковы. — Я навеки ваш должник.

Мархосиас так ничего и не сказал; последнего желания не просил. Однако на колени не встал, хотя и не сопротивлялся, когда Кара, снова высвободив саблю, широко размахнулась. Стихло все, остался свист рассекаемого воздуха. Сияющий кончик лезвия описал полукруг, вспыхнули руны на клинке, накалилась магия, и сталь вошла в мясо легко, зрелищно, прорубила кость, и рогатая голова тяжело упала на ступени.

Пошатнувшись, Кара оперлась на потухшую саблю. Умер ее враг тихо, беззвучно, зато грохот толпы взорвал небеса.

***

Отпускать друзей Вирен не привык, совсем не умел. Рыжий это понимал: тот невразумительно суетился, лез под руки, помогал собирать сумки, хотя его никто не просил. Рыжий с Ринкой, жившие дорогой, сами отлично справились бы. А вот растерянного приятеля они пытались успокоить, уверить, что в дороге ничего не случится, и напрасно тратили время. И так провели с Ротой лишнюю неделю, помогая восстанавливать сгоревшую Столицу. Там строили заново: Ад, пылавший от ангельских заклинаний много раз, переживал все; пришлось таскать мешки, кирпич — больше всего свезло Рыжему, который как раз освоил левитацию.

Гвардейцы дали им выносливых, но смирных лошадок. Погрузив седельные сумки, Рыжий дожидался сестру, которая должна была вернуться домой за вещами: миледи Ишим все-таки позвала Мерил и дальше работать у нее, и она собиралась переезжать в Столицу. Больше всего сестра, кажется, была расстроена, что так и не удалось станцевать, и Рыжий тихо радовался, что ее минули все ужасы предысходных дней.

Солнце еще поднималось, и они должны были доскакать до ближайшего оазиса до полудня, там переждать жару. Долго рассматривая карту, Ринка хмурилась и покусывала острый ноготь, мела хвостом. Она согласилась доехать с Рыжим и Мерил до развилки у крупного торгового города Вазха, а дальше разойтись своими дорогами, и Рыжий заранее предвещал, как трудно будет расстаться с ней. А Ринка повеселела и разговорилась, освободившись от долга Еве; помилование для нее стало сродни второму рождению.

Вчера вечером, когда они сидели втроем, умаявшись из-за работы на окраинах, она неожиданно достала погашенный амулет и показала им. Вирен мало что понял, но Рыжий сразу сообразил, что это — нечто вроде «жучка», как называли в Гвардии следящие амулеты. Все их разговоры слышала Ева, но злиться на Ринку за это было бы глупо — они с Виреном решили никому не говорить.

Тело Евы нашли утром после Исхода, но никто не плакал по ней — Рыжего это привело в ужас, пока ему не объяснили, что та давно мертва и теперь где-то ищет новый сосуд. А Иштар сгинула бесследно…

Еще смеясь, Вирен подошел к Рыжему, когда распрощался с Ринкой — ей он на дорогу вручил черный нож, не отражающий свет. Как оказалось, мальчишкой Вирен выпросил его у Яна — близнец серпа Смерти из демонской стали. А остановившись подле Рыжего, он долго курлыкал над лошадью, почесывая ее за ухом и что-то приговаривая.

— Жаль, что так вышло, — пробормотал Рыжий. Прощаться он не умел. — Влад — человек куда достойнее меня, но он лишился сил, а я ничего не смог сделать. Мне здесь не место — многие гвардейцы думают, я виноват…