Alia tempora (СИ)

Утром Вирен проснулся в поту; на языке как будто оставалась гарь и горечь. Рукой скользнул по шее, натыкаясь на выступающие шрамы, отдернул ее зло. Проходя в ванную, не кинул ни единого взгляда на гладкую поверхность зеркала, помотал головой.

Потянулся на кухню, где гремели тарелки и звучали голоса. Остальные выглядели не лучше, а то и хуже его. Бледные, измученные бессонницей, с темными кругами под глазами, они ходячими мертвецами шатались по коммуналке, толком не говоря: зная, что сорвутся на спор. Напряжение почти искрило в воздухе молниями.

Кость не проснулся вовсе. Вчера его измотало боевое заклинание, вытянув из хлипкого мага все силы, но он, казалось под ночь, ожил, снова заблестел глазами и, сидя за общим столом, хлебал горячее варево Айи, фирменный ее бульон. С утра не поднялся, почти не дышал, едва вздымалась костлявая грудь; над ним столпилась половина Роты, а Вирен метался вокруг, хватаясь за все подряд. Чувство вины не давало спокойно сидеть: ему потребовалась помощь, он не был достаточно силен, чтобы победить пса-переростка сам… Никто не собирался его укорять; с самоедством Вирен чудно справлялся, перемывал косточки себе, едкими мыслями комментировал каждое свое действие.

Ближе к вечеру он стал собираться, хотя и вспомнил, что Ринка не назначила времени, точно думала, что он сам угадает. На него никто не смотрел, занятые бесчувственным магом, а Вирен неслышно выскользнул за дверь, прихватив меч и намотав на рукоятку амулет с заклинанием невидимости. Пронесся сквозь город, утыкаясь носом в неоном горящие карты, которые были выведены на экранах на остановках, и долгими обходными путями, исполняя не специально крюки и петли, добрел до названной ему вчера Малой Садовой. Пешеходная улица напоминала о центральных проспектах Столицы, где не грохотали кареты, а дозволялось прогуливаться.

Человеческий мир тоже принарядился к Исходу, пусть и не так пышно, как главные города Ада. Вирен не был слишком-то впечатлен сияющей проводкой, еще не горящей в свете дня, искусственными — или зачарованными, законсервированными — цветами в больших вазах. Правда, флажки с черно-серебряной символикой Гвардии, перекрещенными саблями, растянутые на электропроводах, ему очень понравились, так и захотелось содрать себе парочку. Несмотря на темнеющее небо, было тепло и свежо; Вирен скинул кожанку, тащил ее на руках. Глядя вокруг и ища знакомое личико демоницы, натыкался на радостных людей и нелюдей, смотрел в сияющие глаза…

Сначала вид гуляющих парочек раздражал — их было куда больше одиночек, — потом Вирен сквозь странное смешение стыда, ожидания и нехороших предчувствия понял, что здесь, на Малой Садовой, они с Ринкой вряд ли привлекут много внимания. А пока он шатался на одном месте, ловя сочувственные и заинтересованные взгляды, размышлял. Никаких гарантий, что Ринка появится: нужно было хватать ее сразу же, валить ее носом в пол и застегивать наручники, как капитан Ян учил. Но после битвы он никак не мог собрать осколки мыслей, у него непредусмотрительно не было с собой никаких наручников, да и арестовывать Ринку не хотелось, было в ней что-то… эдакое. Вирен же был убежден, что старшие товарищи разбираться не станут, а отправят ее в адскую тюрьму в назидание другим.

Удивительно, но она все-таки появилась, спрятавшаяся за прежней иллюзией блондинки, которую Вирен с трудом узнал — когда Ринка, подбоченившись, встала напротив; следом как будто неохотно шагал молодой человек с настолько непримечательными и скучными чертами лица, что Вирен ни за что бы его не запомнил, но тут же отлип от стены, нащупал меч — не стал доставать, но это его немного успокоило.

Вокруг гуляли люди, счастливо болтающие, обнимающиеся. Приятные мелкие магазинчики, небольшие уличные кафе, в которых было полно народа… Все как будто шло натурально, по сценарию, кропотливо отписанному судьбой, а он не знал, как вести; каждый раз, когда попадал в подобную ситуацию, Вирен невольно спрашивал себя, как поступил бы капитан Войцек, проклиная себя за детскую зависимость от этого человека.

— Сообразим на троих, а? — поглядев на Ринку и Рыжего, нагловато уточнил Вирен, сам чувствующий, как криво надета эта нелепая маска, но ничего не способный с собой поделать.

Судя по всему, играл он все правильно и капитан Войцек мог бы гордиться им: Ринка напоказ закатила глаза, тяжело вздохнула, явно желая ударить его что есть силы.

— Семью не выбирают, я понимаю, — недовольно хмыкнула Ринка. Кажется, знала о Гвардии и Роте достаточно, чтобы догадаться, кому принадлежала фраза. Эта мысль его заинтересовала: и как бы она могла с ними встречаться, воровка и наемница…

— Выбирают. Я выбрал.

Неясно, почему к слову пришлось; еще живы и ярки были воспоминания о кошмаре. Вряд ли Ринка поняла, о чем он, но смолчала, стала бы язвить дальше — Вирен за себя не отвечал. Но они пошли неспешно, аккуратно смешиваясь с толпой. Ринка украдкой показала на запястье плетеные браслеты с камушками амулетов; они перемигивались, точно разноглазые светофоры в мире людей.