All Flesh is Grass

— Пойду сосну часок,  — сказал он и направился к шалашу. Но на полдороге остановился и обернулся:  — Совсем забыл. Спасибо тебе за штаны и за рубаху.

12

My hunch had been correct. Tupper was a key, or at least one of the keys, to what was happening. And the place to look for clues, crazy as it had sounded, had been the patch of flowers in the garden down below the greenhouse.

Стало быть, предчувствие меня не обмануло. Таппер  — ключ к тому, что происходит, или по крайней мере  — один из ключей. И, как ни дико это звучит, искать ключи ко всем другим загадкам надо на той же лужайке за теплицами, где разрослись лиловые цветы.

For the flower patch had led, not alone to Tupper, but to all the rest of it—to that second self that had helped out Gerald Sherwood, to the phone set-up and the reader service, to the ones who employed Stiffy Grant and probably to the backers of that weird project down in Mississippi. And to how many other projects and endeavours I had no idea.

Ибо эта лужайка ведет не только к Тапперу, но и ко всему остальному: к «двойнику», что выручил Джералда Шервуда, к телефону без диска и к работе чтецов, к тем, кому служит Шкалик Грант, и, по всей вероятности, к тем, кто устроил загадочную лабораторию в штате Миссисипи.

А сколько еще за этим кроется престранных случаев, непонятных фабрик и лабораторий?

It was not only now, I knew, that this was happening, but it had been happening for years. For many years, they'd told me, the Flowers had been in contact with many minds of Earth, had been stealing the ideas and the attitudes and knowledge which had existed in those minds, and even in those instances in which the minds were unaware of the prowlers in them, had persisted in the nudging of those minds, as they had nudged the mind of Sherwood.

Конечно, это все не новость, это началось много лет назад. Цветы сами сказали, что уже многие годы, для них открыт разум многих людей на Земле  — они подслушивают мысли этих людей, перенимают их понятия, представления, знания, и даже когда человек не подозревает, что в его мозг прокрались незванные гости, они упорно подталкивают, направляют чужой разум куда им заблагорассудится, как направляли ум Шервуда.

For many years, they'd said, and I had not thought to ask them for a better estimate. For several centuries, perhaps, and that seemed entirely likely, for when they spoke of the lifetime of their intelligence they spoke of a billion years.

Многие годы, сказали они, а я не догадался спросить точнее. Может быть, это длится уже несколько столетий? Почему бы и нет, ведь они говорили, что обладают разумом уже миллиард лет.

For several hundred years, perhaps, and could those centuries, I wondered, have dated from the Renaissance? Was it possible, I asked myself, that the credit for the flowering of man's culture, that the reason for his advancement might be due, at least in part, to the nudging of the Flowers? Not, of course, that they themselves would have placed their imprint upon the ways of man, but theirs could have been the nagging force which had driven man to much of his achievement.

Быть может, они вмешиваются в нашу жизнь уже несколько веков  — уж не с эпохи ли Возрождения это началось? Что, если расцветом культуры, духовным ростом и развитием человечество хотя бы отчасти обязано Цветам, которые толкали его все вперед по пути прогресса? Нет, конечно, не они определили характер человеческой науки, искусства, философии, но очень возможно, что это они будили в людях беспокойный дух, заставлявший стремиться к совершенству.

In the case of Gerald Sherwood, the busybody nudging had resulted in constructive action. Was it too much to think, I wondered, that in many other instances the result had been the same—although perhaps not as pronounced as it had been in Sherwood's case? For Sherwood had recognized the otherness that had come to live with him and had learned that it was to his benefit to co-operate. In many other cases there would not have been awareness, but even with no awareness, the drive and urge were there and, in part, there would have been response.

Джералда Шервуда такой неугомонный советчик вынудил стать изобретателем и конструктором. И может быть, он далеко не единственный, только в других случаях чужое вмешательство было не так очевидное. Шервуд почувствовал, что в него вселилось некое чуждое начало, и понял: сотрудничать с чужаком полезно и выгодно. А многие другие могли этого и не почувствовать, но все равно их что-то вело, толкало, и отчасти поэтому они чего-то достигли.

In those hundreds of years, the Flowers must have learned a great deal of humanity and have squirrelled away much human knowledge. For that had been their original purpose, to serve as knowledge storage units. During the last several years man's knowledge had flowed to them in a steady stream, with dozens, perhaps hundreds, of readers busily engaged in pouring down their mental gullets the accumulated literary efforts of all of humankind.