All Flesh is Grass

For this was the day about which there had been speculation—although far too little speculation and too little done about it because it seemed so distant and so improbable. This was the day that the human race had come into contact (or perhaps, collision) with an alien race.

А впрочем, ведь это не мой мир. Это мир Таппера, безвольный, подслеповатый, как он сам,  — и где ему понять, что таит в себе и чем грозит этот мир.

Ибо настал день, который давно предвидели и о котором много рассуждали... хотя рассуждали куда меньше, чем следовало, и слишком плохо к нему готовились, ведь он казался таким далеким, таким невероятным. Настал день, когда человечество встретилось (а быть может, вернее сказать  — столкнулось) с иным разумом.

All the speculation, of course, had concerned an alien out of space, an alien on, or from, some other world in space. But here was the alien, not out of space, but time or at least from behind a barrier in time.

It made no difference, I told myseIf. Out of either space or time, the involvement was the same. Man at this moment finally faced his greatest test, and one he could not fail.

Правда, мы всегда рассуждали либо о пришельцах из космоса, либо о встрече с чужим разумом с какой-нибудь далекой планеты. А тут пришельцы не из пространства, но из времени, или, во всяком случае, из-за барьера времени.

А не все ли равно? Из пространства ли, из времени ли  — осложнения те же. Вот он пришел  — час, когда человеку предстоит величайший в истории экзамен, и провалиться нельзя.

I gathered up the pottery and went back up the trail again.

Tupper was still sleeping, but no longer snoring. He had not changed position and his toes still pointed at the sky.

The sun had moved far down the west, but the heat still held and there was no hint of breeze. The purple of the flowers lay unstirring on the hillsides.

Я собрал посуду и стал подниматься по тропинке. Таппер еще спал, но больше не храпел. Он по-прежнему лежал на спине, пальцы ног все так же торчали в небо.

Солнце клонилось к закату, но жара не спадала, в воздухе  — ни ветерка. И лиловые цветы на склонах холмов недвижны.

I stood and looked at them and they were innocent and pretty and they held no promise and no threat. They were just a field of flowers, like a field of daisies or of daffodils. They were the sort of thing that we had taken for granted all our years on earth. They had no personality and they stood for nothing except a splotch of colour that was pleasing to the eye.

Я стоял и смотрел на них  — цветы как цветы, милые, невинные, словно бы ничего не обещают и ничем не грозят. Просто луг, поросший цветами,  — все равно как ромашками или нарциссами. Мы, люди, искони привыкли к цветам и ничего худого от них не ждем. Они безличны, они ничего не значат, радуют глаз яркими красками  — и только.

That was the hard thing about all this, I thought—the utter impossibility of thinking of the Flowers as anything but flowers. It was impossible to think of them as beings, as anything that had even a symbol of importance. One could not take them seriously and yet they must be taken seriously, for in their right they were as intelligent, perhaps more intelligent than the human race.

I put the dishes down beside the fire and slowly climbed the hill. My moving feet brushed the flowers aside and I crushed some of them, but there was no chance of walking without crushing some of them.

Вот в том-то и загвоздка, в голове никак не укладывается, что эти Цветы  — не просто цветы. Не верится, будто они  — разумные существа, будто за ними стоит нечто значительное, весомое. Трудно принять их всерьез, а надо, ибо по-своему они столь же разумны, как люди, а быть может, и разумнее.

Я оставил посуду у костра и начал медленно подниматься в гору. На ходу я раздвигал и мял цветы, а некоторые раздавил, но просто невозможно было пройти, не растоптав ни одного цветка.

I'd have to talk to them again, I told myself. As soon as Tupper could get rested, I'd talk to them again. There were a lot of things that must be clarified, much to be explained. If the Flowers and the human race were to live together, there must be understanding. I ran through the conversation I'd had with them, trying to find the gentle threat that I knew was there. But from what I could remember, there had been no threat.

Непременно надо будет еще с ними поговорить. Как только Таппер отдохнет, я опять с ними потолкую. Столько всего надо выяснить, во многом разобраться. Если Цветам и людям придется существовать бок о бок, необходимо достичь взаимопонимания. Ну-ка, попробуем вспомнить все, о чем мы говорили, в чем же она была, скрытая угроза, ведь была же она? Но хоть убей, сколько ни вспоминаю, в том, что я слышал, никакой угрозы нет.

I reached the top of the hill and stopped there, gazing out across the undulating purple swales. At the bottom of the slope, a small creek ran between the hills to reach the river. From where I was I could hear the silver babble of it as it ran across the stones.