Аллергия на ложь

– Я уверена, – проговорила Евгения Петровна. – Но понимаете… Везде нужны связи… Антон Дмитриевич откуда-то узнал, что у вас есть знакомые в московской полиции. Нет-нет, ни о чем недозволенном он вас не просит. Только об одной услуге. Не могли бы вы рассказать вашему знакомому, что офис фонда «Утренние лучики» расположен вблизи метро «Полянка». Это фонд благотворительный, распоряжается в нем некая Надежда Петелина как исполнительный секретарь. Антон Дмитриевич в совете учредителей председательствует. И очень хорошо помогает фонду деньгами.

– А почему это важно, Евгения Петровна?

– Потому что недавно Антоша… извините, Антон Дмитриевич кое-что поменял в завещании. И это стало известно Петелиной.

– То есть он ее вычеркнул из завещания?

– Ее не было в завещании, что за чушь. Но она неплохо кормится от фонда и, как я полагаю… извините, как, я думаю, полагает Антон… она не собирается менять привычки. Ей могло прийти на ум, что генеральный спонсор не только завещание поменяет, но и вообще выйдет из состава благотворителей, найдя другое применение своим деньгам.

– Если иметь под подозрением всех, кто указан в завещании, то…

– Я не указана в завещании, – отрезала Фомина. – И очень надеюсь, что не застану момент, когда завещание вступит в силу.

– Разве я имела в виду вас?

– Полагаю, вам просто хотелось съязвить.

Владу начала раздражать эта экономка. Она сказала холодно:

– Если бы я хотела съязвить, я бы так и сделала. Информацию усвоила. При возможности передам.

Евгения Петровна криво заулыбалась, заизвинялась за резкий тон, оправдывая его «гнетущим состоянием души». Влада отрицательно повела рукой, давая понять, что это все пустяки, она вообще ничего такого не заметила.

Притихшая Фомина проводила ее до калитки, и створка за Владой затворилась.

Алина сказала: «Мне можешь ничего не рассказывать, я тут немножко занята. Сиди на телефоне, тебе позвонит майор Путято».

«А как его зовут?»

«Ее. Ее зовут Марианна Вадимовна, она в курсе этого дела. Ну, давай. Мне некогда».

И все. Отбой, гудки.

С другой стороны – это даже лучше. Без слащавых речей оно как-то понятнее. Предотвращает иллюзии теплых отношений. Тем более что Владе они не нужны.

Ждать пришлось около часа. Прослонявшись из комнаты в комнату без всякого дела минут сорок, Влада решила, что ведет себя глупо. Не ждать нужно, а невозмутимо продолжить свою жизнь, например приготовив что-нибудь и пообедав.

Пирогов не было, домашних котлет тоже. А были пельмени из заморозки, вполне по составу приличные. Она поставила на огонь кастрюльку. Когда вода закипела, опустила туда пельмени в количестве восьми штук, повозила шумовкой по донышку, отделяя налипшие.

Звонок. На дисплее – неизвестный ей номер. Видимо, Путято.

Ерунда. Влада справится. Влада многозадачная.

Не то что однозадачные братья наши меньшие.

Вспомнила про Темку. Кольнуло в груди.

«Алле», – включая громкую связь, проговорила она и, уложив смартфон на край кухонного стола, с шумовкой в руке продолжила наблюдать, как поочередно всплывают пельмени.

Из смартфона донеслось сухо-холодно: «Владислава Константиновна? Путято говорит. Пять минут, потом обед».

– Здравствуйте, Марианна Вадимовна. Спасибо, что перезвонили.

– Можно Марианна. Излагайте.

– Можно Влада. К Боброву утром приезжали из полиции и увезли с собой. Он беспокоится, что к его показаниям отнесутся без внимания, если вы не проконтролируете. Просил передать вам, что возле метро «Полянка» расположен офис благотворительного фонда под названием…

Путято ее перебила:

– Я знаю. Что-то еще?

Влада растерялась.

– Да? Знаете? А откуда?

– Он только что у меня сидел. Дело Панфилова передали в мой отдел. В виду неотложной срочности я решила фигуранта не повесткой вызвать для допроса, а послать за ним сотрудников. Про фонд Бобров рассказал, про подозрения тоже. Лажа. Будем оформлять задержание.

– Почему? – удивилась Влада.

– Он сам мог отправить это письмо со станции «Полянка». Тем более что у него нет алиби на день исчезновения опекаемого.

– А зачем ему? Я хотела сказать, мотив не просматривается, не так ли?

– Мотив может быть обычный – шкурный.

– Иными словами, имущество Ванино достанется опекуну, если мальчик умрет до совершеннолетия?