Алов и Наумов

Оставленный в гостинице аккумулятор оказался разряженным, но мы были счастливы, что хоть пленку нам не засветили (что обычно практиковалось в борьбе с теми, кто снимал «по-партизански»). Об этом нас предупредили еще в Москве, поэтому пленку мы всегда носили с собой. А вот об источнике питания не подумали. Пришлось снимать на едва реанимированном аккумуляторе с частотой 10–12 кадров в секунду вместо обычных двадцати четырех, поэтому было необходимо тверже держать камеру в руках. Легкая металлическая нагрудная опора была неудобна. Более гибкими и надежными оказались спина и плечи нашего директора Миши Амирэджиби, на которых в основном «держалось» большинство снятых кадров.

Городские декорации Константинополя для актерских сцен Алов и Наумов организовали в болгарском Пловдиве, а для съемки оставшегося материала нас уже ждали декорации на «Мосфильме».

Для второй половины фильма были построены не менее сложные объекты, чем для первой, «российской», части. Это были целые комплексы декораций — дворцовые, железнодорожные, церковные интерьеры, квартиры Парижа и Константинополя. В качестве примера можно вспомнить масштабную «улицу Константинополя» с экстерьером и интерьером дома, в котором жили русские. В одном из этих кадров Чарнота стоит на балконе и под выстрелы пистолета произносит монолог. На другом плане мы уже видим всю улицу, где разыгрывается жанровая сцена с моряками и прохожими. Эти дневные эпизоды снимались в павильоне — «под натуру».

^{«Бег». Третий сон Хлудова «Казнь генерала»}

Остальные декорации (городской притон, тараканьи бега, квартиры домов и др.) отличались удобной планировкой, интересными фактурами и живописностью.

При таких масштабах работы была задействована моя система рассеивающих «экранов», однако основной рисунок все еще создавался направленным светом, который отчетливо выявлял объемы и пластику, подчеркивая фактуру актерских лиц и окружающих предметов. Я старался максимально приблизить освещение к естественному состоянию, не злоупотребляя живописными эффектами, хотя в тех условиях они так и напрашивались.

Самыми капризными «актерами» оказались тараканы. Эпопея подготовки к съемкам тараканьих бегов достойна отдельного рассказа. Алов и Наумов пригласили «дрессировщиков», которые брались заставить неорганизованные массы насекомых двигаться в полном соответствии с творческим замыслом Михаила Булгакова и авторов фильма. После «актерских» проб были отобраны лучшие экземпляры. Каждый получил имя или прозвище. «Дрессировщики» взяли их домой, стали кормить деликатесами и витаминами. Напряженные и, как утверждали «дрессировщики», успешные тренировки не давали повода сомневаться в успехе предприятия. Но во время съемки, стоило только включить свет, тараканы в панике разбегались кто куда. Придя в отчаяние, мы обратились к кибернетикам, которые объяснили, что создать механического таракана для них в принципе несложно, но стоить это будет очень дорого. На изготовление только одной «особи» не хватило бы никаких средств. Сегодня в Японии таких тараканов-роботов можно купить по вполне доступной цене.

Стали искать выход из положения. Кто-то предложил попробовать обвязать вокруг талии таракана тончайшую проволоку, а под бильярдным сукном по ходу пробега поместить магнитное устройство, которое и должно было «тащить» бегуна в нужном направлении. Казалось бы, все гениально и просто, но для тараканов магнитные поля не стали препятствием, и они продолжали разбегаться.

Ждать мы больше не могли, надо было как-то снимать сцену. Вдруг кто-то вспомнил, что домашние тараканы, как только зажигается свет, всегда убегают в темноту. На большом бильярдном столе с обеих сторон мы устроили крошечные ящички с заслонками, оклеенные внутри черным бархатом. В зависимости от того, открывалась или закрывалась заслонка спасительного убежища, менялось и поведение выпущенного на яркий свет таракана. После этого изобретения точность «работы» тараканов просто поражала.

В Париже, где мы снимали актерские сцены, никого не удивил проход генерала Чарноты в подштанниках по городским улицам. Париж видал и не такое…

Франция — особая страна: там другое небо, другой свет. Это в свое время отметил Марк Шагал: «Приехав в Париж, я был потрясен переливами света и нашел здесь то, к чему прежде шел как бы вслепую. Утонченность материи и „сумасшедший“ свет. Источники моего искусства остались прежними, я не превратился в парижанина, но свет на этот раз высветил все изнутри. Он стал конструирующим». Париж — один из самых снимаемых городов мира. Наша гостиница «Бонапарт» находилась рядом с церковью Сан-Сюльпис. Когда нам разрешили подняться по узкой винтовой лестнице на самый верх этой церкви, мы были поражены тем, насколько лестница оказалась захламлена. Не оставалось никаких сомнений: с тех пор как было изобретено кино, никто по ней не взбирался. Сверху нашему взору неожиданно открылась удивительная панорама Парижа, разными объективами нам удалось снять несколько непривычных ракурсных планов города.