Алов и Наумов

В пору первого нашего знакомства мы были молоды, здоровы, дерзки, нам тогда казалось, что можно счастливо объединить литературу с кинематографом — два искусства, одинаково популярных, близких по идеям и целям, но в то же время как бы несовместных по форме своей, по стилю, по выражению, по «производству». Нам казалось, что брачный союз литературы, этой мудрой и всегда юной невесты на выданье, и кинематографа, этого солидного жениха с репутацией, создаст некое третье искусство, «кинолитературу», прекрасное, идеальное во всех измерениях, ибо по любви соединены были бы изображение и слово.

Александр Алов был страстным поборником этого союза, покоряя всех нас удивительным качеством, которое не так уж часто встречается в среде кинематографистов, — терпением и ненавязчивостью в доказательствах. Так как в характере нашем все взаимозависимо, то терпение и сдержанность, как мне представляется сейчас, подчинялись в душе его наивысшему человеческому качеству — доброте.

В накаленные наши споры, которые длились часами на студии «Мосфильм», Саша Алов вносил, однако, не умиротворение, не тишайшее согласие, а деловое настроение единомышленников, слишком горячившихся, слишком «принципиальных», слишком яростных. Он вносил золотую середину в наши споры, он с великим уважением относился к литературе и вместе с тем был самоотверженно предан кинематографу.

Помню, как он сидел в комнате худруков, молчаливый, серьезный, почти незаметный в кресле, смотрел на нас, спорящих, всепонимающими темно-карими глазами греческого мудреца, потом вдруг начинал говорить, и все мы мгновенно замолкали, слушая его ровный, спокойный, глуховатый голос, который всегда вызывал у меня чувство прочности, уверенности и надежды. Думаю, что у него была незаурядная способность видеть весь фильм от начала до конца, поэтому он знал, что такое художественный контраст (редкое у режиссеров качество), что такое обманчивый покой в движении характеров и что такое крещендо.

^{Александр Алов на съемке эпизода «Бой в порту» «Берег», 1983 год}

Вероятно, не вся истина в художественном контрасте, но я убежден, что тонкое ощущение этого золотого свойства подымает режиссера до высот подлинного таланта, ибо диалектика столкновений противоположных чувств, мыслей и состояний свойственна не каждому.

Да, в Александре Алове была та спокойная, неторопливая сила действия, которая постоянно напоминала мне наше общее солдатское прошлое, хотя в годы войны мы не знали друг друга и воевали на разных фронтах. Он был верным и надежным товарищем в самом значительном смысле этого слова: с ним можно было сидеть в одном окопе и до последнего патрона держать круговую оборону.

И еще одно человеческое качество, которое поражало меня в этом талантливейшем режиссере. Я знал Алова долгие годы в периоды напряженной его работы вместе с Владимиром Наумовым над кинокартинами «Бег», «Тегеран-43», «Берег», видел его в часы усталости, разочарований, сомнений, однако ни разу не видел желчно раздраженным, озлобленным, грубым в общении с коллегами, со съемочной группой, с актерами. Он обладал врожденным внутренним тактом, мужественной выдержкой, природной интеллигентностью, чего порой так не хватает всем нам.

1983

* * *

…После смерти Саши мы с Володей встречались больше, советовались о многом. Это было просто необходимо. Мы постоянно ощущали, что, несмотря ни на что, завершаем картину втроем — картину Алова и Наумова. Все это дорого. Самое дорогое, что есть в общении между людьми.

Алов и Наумов как режиссеры мне очень были близки, я всегда поражался их энергии, выдумке, буйному воображению, мощи кинематографического мышления. Также они близки мне как люди одного поколения, одного жизненного опыта. Если в прежних моих экранизациях мне хотелось понять весь процесс перевода прозы на язык кино, хотелось понять, что есть режиссер, какова его работа, где мы сближаемся, где отталкиваемся, хотелось вблизи посмотреть съемки на площадке, взаимоотношения актера и режиссера, героя романного и кинематографического, то в работе над «Берегом» мне не хотелось ни во что вмешиваться, кроме сценария. Было необыкновенно интересно ждать, что они, режиссеры Алов и Наумов, придумают, как сложат кинематографический образ картины, какие метафоры станут родными сестрами литературной прозы. Ведь когда речь идет о кинематографической метафоре, ее трудно расшифровать словами. Очевидно, она и без слов воздействует на зрителя. В первую очередь через чувства. Мысль же как бы оседает из всего эмоционально изображенного и увиденного.

^{«Берег». Репетиция с Владимиром Заманским}