Алов и Наумов

Десять лет я снималась у Александра Алова и Владимира Наумова, итогом стали три больших фильма — «Легенда о Тиле» (4 серии), «Тегеран-43» и «Берег» (оба по 2 серии), причем в последних двух я сыграла своих героинь в юности и в зрелом возрасте. А в «Тегеране-43» еще я играла дочь Мари Луни — молодую парижанку Натали. Мои актерские университеты прошли у Алова и Наумова, хотя жизнь подарила мне много счастливых встреч с прекрасными режиссерами, у которых я тоже училась. Володя часто говорит о том, что ему везет на актеров. На самом деле это лишь половина правды, вторая заключается в том, что Алов и Наумов невероятно проницательны, они угадывают актеров, поэтому в их картинах так много актерских открытий. Кроме этого, они умеют разговаривать с актерами, слышать их и доверять им. Об этом свидетельствуют и открытые ими Дворжецкий и Ульфсак, и артисты от Бога, как Евстигнеев, Ульянов, Смоктуновский, Леонов.

Помню, как в латвийском городке Кулдига мы снимали свидание влюбленных Эммы и Никитина, когда они вместе с велосипедом падают в воду и, абсолютно мокрые, хохочут от счастья. Об этом эпизоде писали, как об удачном, органичном, а он был чистой импровизацией, да просто случайностью. Боря Щербаков наехал колесом на корягу под водой, и мы полетели в воду: сначала он, на него велосипед, а сверху я. Смеялись мы так, что любой другой режиссер счел бы съемку сорванной, но не Алов и Наумов. Они тоже смеялись и сказали, что дублей не будет, потому что все получилось по-настоящему и лучше не сыграть.

^{Сон Неле (Наталья Белохвостикова) и Тиля (Лембит Ульфсак)}

А потом здесь же, в Кулдиге, случилась беда. В последний день съемок фильма «Берег» мы должны были снять заключительный эпизод — проезд по городу, когда Эмма везет Никитина в аэропорт. Володя в тот день заболел и остался в гостинице, а мы с Щербаковым поехали на съемку. Сели в машину и ждали «режимного времени», то есть наступления определенного часа, когда только-только наступают сумерки; уже смеркалось, мы ждали команды, а ее все не было. Выйти из машины мы не решались: в любой момент могла раздаться команда «Мотор!», и тогда съемка была бы сорвана по нашей вине. Обычно в случаях какой-нибудь задержки нас предупреждали: «Сидите ждите», а тут — ничего. Наконец мы не выдержали, вышли из машины и сразу поняли: что-то случилось. Возле камеры никого не было, стульчик, на котором сидел Александр Александрович Алов, — пустой. В это время его отвозили с сердечным приступом в больницу. Несколько лет назад у него уже был инфаркт, мы надеялись, что и на этот раз все обойдется. Наумов, сидя в номере, ничего не знал. Мы прилипли к телефону, ждали известий, около часа ночи нам сообщили, что все кончено.

^{Мировую премьеру фильма «Легенда о Тиле» посетила королева Фабиола (справа) Брюссель. 1977 год}

Володя очень тяжело переживал потерю друга, фактически с уходом Александра Александровича он потерял часть себя. За три с лишним десятилетия они не просто срослись — они проросли друг в друга. Привычка делиться идеями, спрашивать совета, убеждаться, что ты на правильном пути, была у них огромная, взаимная. Поначалу я замечала, как на съемках он привычно поворачивает голову к Алову, ищет его глазами и не находит. Пожалуй, только после документального фильма «Алов», в котором Володя вспомнил их трудный путь к вершинам профессии, выговорился, поблагодарил друга за дружбу, за талант, за стоицизм, боль стала его отпускать. И началась работа, стали рождаться новые фильмы.

^{A. Алов, Н. Белохвостикова, B. Наумов на XII МКФ в Москве, 1981 год}

Володя, которого, как мне кажется, я хорошо узнала за годы нашей семейной жизни, не перестает меня удивлять. Всеми своими проявлениями. Одержимостью профессией, делом. Умением определить, чего он хочет, и добиться этого. Способностью расположить актера, вытащить из него нечто потаенное и убедить, что он сделал это сам. Я завидую тому удивительному состоянию его души, когда он загорается идеей, тому состоянию, которое я так люблю. Его фантазия становится неуемной с того момента, когда ему пришла мысль снять то или иное кино. Он уже с ней не расстается ни на секунду — ни дома, ни в машине, нигде. Все подчинено только ей. Это кино — днем и ночью. Актер проживает множество жизней, режиссер — несравнимо больше, он через себя пропускает всех персонажей фильма — от бродяги до короля, от современника до человека далекой эпохи, он живет их страстями, вместе с ними рождается и умирает. Он пропускает через себя войны, предательства, победы и поражения. При этом ни на минуту не теряет связи с реальностью кинопроизводства, все держит под контролем. Этот процесс вовлекает и меня, я сама с радостью ему отдаюсь.