Алов и Наумов

Мне кажется, папе было неловко (и, само собой, некогда) воспитывать меня назиданиями. Помню, когда я, повзрослев, впала в юношеский нонконформизм и заявила, что вступать в комсомол ни за что не буду, аргументируя этот демарш Солженицыным, культом личности, гонениями на диссидентов и т. д., у меня состоялся с папой короткий разговор. Думаю, по требованию мамы. Он торопился на «Мосфильм» и буквально в дверях, как бы невзначай, сказал: «Поступай, как считаешь нужным, только помни: правд существует много — маленьких, сиюминутных, удобных, преходящих. Истина одна (он многозначительно посмотрел в потолок), и надо всегда стараться соизмерять свои поступки с этой максимой». Вдруг в глазах его подпрыгнули давние знакомые — веселые чертики: «Ты понимаешь, о чем я?» И был таков. Над нами, на последнем этаже, жил писатель Ефраим Севела, который в этот момент отъезжал в Израиль навсегда. Подумав, я пришла к выводу, что речь, наверное, все-таки шла о том, кто выше. Но затесавшийся между нами и Богом Севела со своей правдой не мог папу не развеселить.

^{«Легенда о Тиле». Холодно.}

Меня часто спрашивали журналисты, верил ли отец в Бога? Твердо знаю воцерковленным он не был. Но, как всякому интеллигентному, образованному человеку, идея Бога ему импонировала. Говорят, случай — второе имя Бога; для отца — это сейчас я так думаю! — у Бога были и другие имена: совесть, справедливость, воздаяние. В доме была Библия и, естественно, он к ней обращался. В каждом фильме Алова и Наумова есть изобразительные или текстовые отсылки к Книге книг.

Ну а что касается личного примера, то это абсолютная правда. Когда ты видишь отца, который самоотверженно работает, когда ты видишь его талантливые и смелые фильмы, когда понимаешь, что он «каждый день на бой…», ты не можешь не становиться лучше. Не имеешь права.

^{И снова «Тиль». Алов и Наумов выглядят довольными. Справа (стоит) художник по костюмам Лидия Нови}

^{Редкие минуты отдыха. С Евгением Леоновым — Ламме Гудзаком}

«Позвольте вам заметить…»

Помню премьеру «Скверного анекдота» в старом Доме кино на улице Воровского. Мне исполнилось шестнадцать, и это была первая папина премьера в моей жизни. Такое не забывается: улица запружена народом, давка, конная милиция. Люди, с билетами и без, шли «на прорыв». Слухи о новой картине Алова и Наумова и о том, что ее закрыли или вот-вот закроют, распространились по Москве со скоростью, достойной соцсетей нашего времени. Зал был забит, зрители сидели на полу в проходах, стояли по всему периметру и даже в дверях. Когда перед началом просмотра попросили закрыть двери, оказалось, что сделать это невозможно: не сумевшие втиснуться в зал хотели хотя бы слышать. Неподалеку от меня сидела актриса Екатерина Савинова; через полчаса после начала фильма она стала пробираться к выходу, поднимая весь ряд и громко возмущаясь: «Это сумасшедший дом. Они сумасшедшие. Я видела. Я знаю». Из темноты раздался голос: «Катя, мы тут все сумасшедшие». Кто-то зашикал, кто-то захлопал.

Сказать, что фильм попал в яблочко, было бы неверно. Фильмы и «книги имеют свою судьбу — сообразно тому, как принимает их читатель». В нашем случае — зритель. Но то, что Достоевский в интерпретации Алова и Наумова задевает за живое, очевидно из непримиримых споров того времени и последующих времен. Убеждена, что «Скверный анекдот» (как и «Мир входящему») нужно отмечать рейтингом «16+, смотреть обязательно». После революции безграмотные народные массы учили русский язык по азбуке, выписывая: «Мы — не рабы, рабы — не мы». Об этом «Скверный анекдот» — о сопротивлении рабству.

Партийные начальники приняли картину целиком на свой счет и отправили на полку на двадцать два года. Вышел «Анекдот» в 1987-м. У нас с мужем была приятельница, директор кинотеатра в Лужниках. Она, по-моему, первой взяла картину для проката. Я позвонила Владимиру Наумовичу и попросила приехать, сделать вступительное слово. Он сначала отнекивался, мол, никому это не нужно, сослался на новое обсуждение в Союзе кинематографистов, которым «сыт по горло». Но все-таки приехал и был буквально сражен длиной и разноликостью очереди, растянувшейся на все Лужники.

И снова фильм быстренько убрали из проката. В списке ста отечественных фильмов для обязательного изучения в школе его тоже нет. Нет ни «Мира входящему», ни «Скверного анекдота» — зачем будущих граждан страны утруждать мыслью? А между тем фильм жив, он есть в Интернете и собирает своих зрителей.

Прирожденный мастер

В середине 1960-х папа заболел. Началось «вдруг», как говорится, на ровном месте: левая рука и нога перестали слушаться. Начались больницы, врачи, обследования, неутешительные прогнозы. У папы появилась палочка, на которую он опирался при ходьбе. Его обследовали, лечили традиционными и нетрадиционными методами — не помогало.

^{Во ВГИКе. 1982 год}