Алтарь Отечества. Альманах. Том 4

Из лагеря Валги Эстонской республики были привезены узники, они рассказали, что там встречали капитана А.М.Стебеля. Немцы предлагали ему восстановить 315-ю береговую батарею, но он отказался и погиб от пыток. Из морских защитников острова Эзель, взятых в плен и вместе со мной попавших в Саласпилс, не осталось почти никого. Все они или умерли, или увезены в Германию.

Из армейцев остался почти весь командный состав артиллеристов 46-го СП во главе с начальником артиллерии полка капитаном Говорковым. Это В.Вишняков, Мортирасян, Сидельников, Драницын и другие. Все они, кроме Говоркова, служили в лагерной полиции. Рядом со мной на нарах лежал капитан В.Потапов, артиллерист. Ему было лет тридцать пять, но на вид лет пятьдесят пять – шестьдесят. Он оброс длинной бородой, носил какой-то зипун, подпоясанный верёвкой. Зимой бежал, долго пробирался на восток, но был пойман айсоргами. Начальником полиции был капитан Кривошеев, танкист из Сталино. Летом в лагерь привезли украинцев из Риги. Гимнастёрки и фуражки они носили советские, брюки – французские, а на рукавах зелёные повязки с надписью на немецком языке «на службе у немецкого командования». Днём их где-то обучали, на ночь привозили в отдельные бараки. Поступил в лагерную полицию и мой спаситель, краснофлотец Орёл, он вошёл в доверие к немцам, а потом сбежал.

В лагере была команда могильщиков. Они рыли траншеи – могилы напротив лагеря. Трое из них убили часовых, и вся команда разбежалась. Удалось сбежать далеко тем, кто был покрепче, слабых поймали и всех расстреляли. Я сильно ослабел, опухшие ноги еле передвигались. Но от лагерного начальства пощады не было, они заставили меня перетаскивать тяжёлые камни. Всех обессиленных на этой работе каратели приканчивали прикладами. Некоторых военнопленных водили в лес рубить дрова. Ослабленных узников оставляли на обочине дороги, живых заваливали сучьями деревьев.

Вечером в казармы приносили газеты, в них писалось всякое. Газета «Правда» была такого же формата, как настоящая, только с призывом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь на борьбу с большевизмом».

В начале октября 1942 года пленных офицеров погрузили в вагоны и увезли в Германию. На перегоне около Шауляя группа пленных сделала дыру в полу вагона и сбежала. Уже в Германии такую же дыру сделали в другом вагоне. Немцы её обнаружили и всех пленных расстреляли на перроне какой-то станции. Привезли в Нюрнберг, из вагонов вышли узники, а потом стали выносить трупы. Нас построили и повели в лагерь. Мы шли измученные, оборванные, грязные. Немецкие мальчишки, встретив нас, затыкали носы, называли «русские свиньи». Нас не признавали людьми. Гнали нас долго, около города Кассиль поместили в лагерь 1ХА Цыгенгейм. Этот лагерь был построен во времена первой мировой войны. Он имел изолированные секторы, в которых размещались узники из Польши, Югославии, Франции, СССР. На наши груди повесили чёрные фанерные квадраты, мелом написали номера. Отныне для меня фамилия Малофеев была потеряна, от неё осталось только воспоминание, её заменил номер 45645.

Лагерной полицией командовал Дворецкий. Было известно, что он был директором в одном из сочинских санаториев. Он ненавидел своих соотечественников, издевался над пленными, как только мог. Шли бои за Сталинград, а мы здесь были в полной изоляции. Меня направили на работу в каменный карьер, он находился в 200 – 250 метрах от лагеря. В этом карьере работали гражданские немцы, инвалиды и старики. Меня поставили на ручную помпу откачивать воду из карьера. Я всё время мечтал о побеге, присматривался к узникам, подыскивал единомышленников. Так подружился с членом кип-команды лейтенантом Виктором Квашко. В Прибалтике он был на батарее 76-миллиметровых орудий. Вдвоём мы стали готовиться к побегу, составили план. В десять часов вечера в бараках производили проверку. После этого лагерь закрывался на замок, и никто ворота не охранял. Если раздобыть ключ, то можно открыть замок и выйти за ворота, а там и в лес.

Утром кип-команда выгружала породу около барака. Один из пленных попросился сходить в туалет, который был на территории лагеря. Охранник дал ему ключ от лагеря. Пленный сходил в туалет и принёс охраннику ключ. Квашко сообразил и тоже попросился в туалет. По дороге Виктор взял кусок глины, размял и сделал оттиск ключа. Затем он попросил П.Фриза, работавшего на станции Лизинген по ремонту вагонеток, принести напильник, причину указал другую. Квашко нашёл железку и сделал ключ. Во время проверки в казарме мы должны были открыть ворота и сбежать. Около ворот нас оказалось четверо, В.Квашко, Т.Бибиков, Фриз и я. Ради конспирации мы не знали всех.

– Ну, Витя, иди, пробуй! – сказал я.