— Сушеходы вообразить, что они управлять морем. Они сделать попросить помощи у атлатетис ради выгода, а помощь атлатетис не сделать. Бесполезным — смерть! Врагу — смерть! Кто не будет подчинение, тот умрёт! Союзник моего врага — мой враг! Dixi[2].
Морис начал вспоминать слова Ахиллеи. Кажется, она говорила, что людей спровоцировали стрелять в русалок, из-за чего клан Трихехо (теперь Морису было проще использовать понятия и названия русалок) и напал на корабль, а после чего был вынужден покинуть поле боя. Почему же тогда Артемида говорит, что люди сами виноваты?
Но все мысли мгновенно улетучились, когда до ушей донеслась нежная, пронзающая песнь. Это Артемида начала что-то мурлыкать себе под нос, негромко и не стараясь, но эта мелодия очаровывала. Голоса русалок из числа её советниц и близко не находились. Звуки проникали в самый мозг, изгоняя мысли и воспоминания, блокируя другие органы чувств, оставляя в голове только себя.
Когда мурлыканье оборвалось, Морис зашипел от резкой головной боли. Никогда он такого не испытывал, это было сродни похмелью, но гораздо хуже. К счастью, это быстро прекратилось.
Артемида перекатилась на живот и приподнялась на локтях. Морис, который всё это время лежал спиной вверх, тоже решил приподняться. Русалка посмотрела на него, хищно прищурясь.
— Ты иметь вопросы ещё?
Морис помотал головой с растрепавшимися волосами в стороны.
— У нас говорят: "Много будешь знать, скоро состаришься".
Артемида захохотала.
— Тогда я уже очень старая! Я много будешь знать!
Морис смутился:
— Я вовсе не это имел ввиду…
Русалка быстро подползла к нему и положила на волосы ладонь.
— Не надо придавать эти слова много смысла. — Схватила пряди и потянула, из-за чего Морису пришлось поднять голову, и их взгляды встретились. — Хочешь игру?
Стало совсем темно, зрачки русалки почти слились с радужкой, и молодой человек утонул в этом бездонном, чёрном как космос море.
— Не смогу я играть, не умею. Да и после танца колено болит очень… — не думая пробормотал он.
— Не бойся, моя игра не сложная… — прошептала Артемида, после чего схватила его руки и быстро вцепилась зубами ему в плечо.
Морис вскрикнул от боли и привстал на колени, русалка быстро навалилась на него. Некоторое время они так стояли, и Морис пытался отстранить от себя Артемиду, но та прижималась крепче, пока не вырвала окровавленный клочок рубашки, после чего ухватила за ворот и начала тянуть его в разные стороны. Морис упал, и волосы русалки накрыли его лицо.
— Постой, я могу и сам её снять! — в панике пролепетал он. Почему-то в эти критические мгновения его разум соизволил напомнить ему не наставления брата по рукопашному бою, а тот факт, что у него вообще-то нет запасной рубашки, поскольку все свои вещи он оставил на навеки проклятой им Ямайке. Казалось, что с той поры прошли годы.
Артемида приподняла корпус, дав Морису себя ещё рассмотреть, усмехнулась и опустила руки ниже. Морис издал звук, похожий на стон вперемешку с болезненным хрипом, а в следующее мгновение руки русалки проскользили под рубашкой по его торчащим рёбрам — диета в последнее время была как нельзя скудная. Нащупав соски, Артемида сжала их, рассекая ногтями кожу до крови. Морис снова захрипел.
— Тебе страшно? — коварным, низким, журчащим голосом спросила Анасис.
Морис заставил себя разжать зубы.
— Сейчас мне как-то не весело.
— Это сейчас пройдёт, — пообещала русалка, после чего вдруг слезла, легла на один бок и начала снимать с себя пояс, расшитый золотом. Морис решил, что она раздевается, и постарался лечь расслабленно. Но он ошибся: спустя несколько мгновений пояс обмотался вокруг его шеи. Артемида ухватила за другой конец и потащила задыхающегося человека в воду.
Лёгкие тотчас обожгло солёной водой. Морис и сам не понял, как умудрился вынырнуть и набрать в рот воздуха. Неожиданно они очутились в довольно глубоком месте: до дна Морис не доставал.
И тут только он впервые увидел Артемиду во всей её красе.
На суше русалки казались немного жалкими, точно рыбы, вытащенные из воды, или покойницы, задетые баграми. Они может и были красивы, но выглядели лишёнными достоинства, потерпевшими крушение. Их волосы свисали налипающими прядями влажная одежда не красила, а просто обволакивала. Капли воды мешали рассмотреть черты лица. А в воде было всё иначе.