Алый флаг Аквилонии Спасите наши души

- Поправка принята, товарищ Гаврилов, - сказал я. - Должен признаться, что сначала мое отношение к факту прилета этого самолета было, гм, несколько легкомысленным, ибо я подумал, что оборудования и медикаментов на его борту могло поместиться очень немного. Но после пояснения товарища Акимова по поводу предполагаемого объема груза мое мнение изменилось, и теперь я согласен с тем, что все более чем серьезно. Однако в любом случае нас, как настоящих большевиков, не должны пугать предстоящие трудности и испытания, так что и обсуждать тут больше нечего. Окончательный срок выступления - завтра в десять утра, так что пора собирать лагерь и предупредить о том вождя Фена. Наталья!

С тех пор, когда к нам присоединились женщины и дети Трясогузок, Наталья всегда следовала за мной и находилась поблизости на расстоянии слышимости при небольшом повышении голоса, как и должно переводчику. В некоторых случаях без нее я был бы как без рук. При этом, после того как я поженил их с Чечкиным, соединив влюбленные сердца, Ната считает меня лучшим вождем в этом мире, а себя - бойцом нашего отряда. Вот и сейчас, бесшумно ступая своими мокасинами, она оказывается тут как тут:

- Здесь Ната-лья, командир. Я слушал, ты говорил.

- Передай Фену, что завтра мы уходим в поход и больше не вернемся, - сказал я. - Если он хочет, то его люди могут пойти до своей прежней стоянки вместе с нами, а если нет, то пусть трогаются в путь позже, примерно через две руки дней, когда мы уже покончим с британской заразой.

- Мы идем бить британес? - спросила Наталья.

- Да, - сказал я, - а оттуда сразу в Аквилонию; большой корабль, который за нами послали, уже в пути.

- Аквилония - это хорошо, - сказала Наталья. - Я иду говорить вождю Фену твои слова.

Кстати, Фен, который в своем клане вообще никак не воспринимал женское население, Наталью выслушивал со всевозможным вниманием. Но никакого секрета в этом не было, ибо она ничего не говорила от себя, а только передавала ему мои распоряжения.

Потом я подозвал к себе вахмистра Терехова и сказал:

- Значит, так, Яков Николаевич. Ваше благородие я до особого распоряжения отдал лейтенанту Гаврилову в ученики командира, так что теперь вся полнота власти в кавалерийском взводе принадлежит именно вам, как человеку наиболее многоопытному и пользующемуся доверием своих бойцов. Надеюсь, я не пожалею о своем решении.

- Не извольте беспокоиться, Николай Иванович, мы вас не подведем, - ответил тот, огладив свои роскошные усы. - За то время, пока мы тут с вами, ни от вас, ни от ваших товарищей никто из наших гусар не слышал ни одного злого слова, ну и мы, соответственно, к вам со всей ответственностью и старанием. Только вот братцы интересуются, неужто в ентой Аквилонии все будет так же, как здесь, когда мы люди, а не двуногая скотина?

- Там, Яков Николаевич, ждут любых людей, - сказал я, - а особенно русских, но только тех, которые не делят людей на бар и холопов. Так что можете не беспокоиться, человеческого достоинства никто у вас не отнимет, вы только службу свою несите как положено. Ну а тех людей, которые могут посчитать вас быдлом, аквилонцы или постараются перевоспитать, или выведут в расход по первой категории, ибо даже одна такая паршивая овца способна испортить все их стадо. Так и передайте своим людям.

- Так точно, господин капитан-лейтенант, - козырнул Терехов, - передам братцам все в точности. Разрешите идти?

- Идите, Яков Николаевич!

С этого момента, когда все слова были сказаны, оставалось только действовать.

Часть 28

Конец Нью-Норфолка

10 мая 3-го года Миссии. Пятница. Полдень. Галлиполийский полуостров, Долина Анафарта, британская колония «Нью-Норфолк».

Губернатор колонии полковник Горацио Проктор-Бошамп

Шел восемнадцатый день с момента основания колонии. Полковник был вынужден признать, что за это время не сделано почти ничего, и запланированный замок, грозно возвышающийся над окрестностями, в настоящий момент остается лишь мечтой. Ров вокруг «высоты 60» не выкопан, и даже эскарп еще лишь намечен; рыть колодец, обязательную принадлежность любого замка, и не начинали, о частоколе еще не было и речи. Пока на вершине холма вырубался лес, временное поселение, представляющее собой навесы от дождя и солнца, кое-как связанные из жердей сыромятными ремнями, расположилось у небольшой речушки, протекавшей у его подножья.

Для работ по обустройству колонии разошедшимся по окрестностям британским солдатам удалось наловить чуть больше сотни грязных скво, и вдвое меньше - подростков обоих полов. Слишком редким было местное население, а их стоянки находились друг от друга в целых днях пути. При этом некоторые из наловленных аборигенов уже умерли от тяжелого труда и плохого обращения, и сколько их точно осталось в живых, знал только управляющий колонией капитан Фрэнк Бек, а полковник Проктор-Бошамп такими мелочами себе голову не забивал.