Алый закат в Лейкхерсте

— Высокий суд пришел к справедливому решению. Дабы подтвердить или опровергнуть утверждения обвиняемых, вы будете подвергнуты испытаниям. Если ваш преподаватель действительно потомок преподобного Асмо де Лиходье, то должен был обучить вас рыцарским премудростям. Завтра на ристалище вы продемонстрируете умение сражаться на мечах и копьях в ближнем бою. Если поединок понравится зрителям, вас помилуют и признают студиусами. Если же огорчите зрителей, судей и добрых горожан, вас казнят как сарацинов и вражеских лазутчиков.

— Боже мой! — воскликнули Женька и Вовка хором.

До них начал доходить смысл вчерашнего напутствия: «Хлеба и зрелищ хватит всем», — обещал «космонавт». Бравые «кукрыниксы» никогда не то что вступить в клуб ролевиков в своём времени, но даже просто ни лошади, ни ишака не оседлали ни разу в жизни. О чём парни сразу как-то пожалели, «метаморфным» образом очутившись в раннем Средневековье.

«Вдруг эта наследница месье Робера де Карона, — догадались они о родственных связях красавицы, — смилуется и поможет?» Приложив руки к сердцам, молодые люди вежливо поклонились влиятельной даме. Сердце красавицы дрогнуло.

— Папа, — топнула ножкой юница, обращаясь к Великому магистру. — Вон тот, который слева, лишил меня невинности.

— Дочка, ты уверена?

— Ну, не знаю, может быть, тот, что справа, осмелился.

— Когда, милая Адель?

— Сегодня ночью влез ко мне в спальню. При свете полной луны содрал с меня одежды и терзал мою плоть до утра.

— Этой ночью народилась молодая луна, — лениво зевнул папа Иннокентий Второй.

— Неужели старая донна Роза открыла грешнику зарешёченное окно в третьем этаже? Или служанка, дрянная девка, сговорилась с тюремщиками, и в наказание они отпустили заключенного на свидание? — иронично спросил отец.

— Папец, эти негодники ссильничали и лишили меня девственности, — надула губки Адель. — Должны жениться на мне немедленно, оба!

— Это не тот случай, дочка, когда количество переходит в качество. Из двух сарацинов вряд ли получится один благородный рыцарь. Выбери сеньора Шмакони!

— Он старый.

— Возраст этому не помеха. Хорошо, скажи, что тебя лишил невинности его сын.

— Уродец! Ни за что!

— Этот уродец сказочно богат, моя прелесть. Не хочешь? Выбери, лапушка, кого-нибудь из благочестивых граждан дворянского происхождения. Завтра на турнире соберутся достойные мужчины разного возраста, — неоценимую услугу в интимном вопросе, я полагаю, готов оказать любой из них.

Юница не унималась, молодые люди чем-то привлекли её весеннее воображение.

— А победитель рыцарского турнира может на мне жениться?

— Да, ма шер, — критически оглядев мужскую стать завтрашних «лыцарей», наморщил лоб месье Робер де Краон. — Если сначала залезет на лошадь, а потом сможет с нее слезть.

* * *

НА РИСТАЛИЩЕ СОБРАЛАСЬ тьма тьмущая народа; яблоку, сливе или ягодке упасть было некуда. Торговцы устроили ярмарку товаров из выпечки и колбас, оружия и доспехов, одежды и украшений. Арену и трибуны украшали флаги, фамильные щиты и гербы. Благородные дамы и господа сидели в ложах под навесами и на скамейках. Простой народ расположился прямо на земле.

— Дорогие зрители! — обратился к публике герольд. — Давайте поприветствуем новопосвященных рыцарей — жюте. Сегодня их только двое. Сердца львов, быстрота гепардов и хитрость геен с ними. Их мечи наточены, раскалены и колют противника, словно жала скорпионов! Храбрые юноши перед вами, господа! Жюте Евгений Клёнов вызывает на поединок жюте Владимира Барышникова. В пешем бою мужчины покажут зрителям свою ловкость, выносливость и умение владеть мечом так, как этот делал преподобный Асмо де Лиходье, учитель Великого магистра Ордена тамплиеров. Раунд первый!

Герольд отмахнул флажком. Навстречу друг другу, громыхая латами и чертыхаясь на неизвестном для зрителей наречии, неровной походкой на арену вышли рыцари. Шлемы бойцов украшали геральдические атрибуты — бурлеты и намёты, изготовленные ночью помощниками герольда. У Женьки бурлет был красного цвета, у Вовки — синего. Люди оживились, они заранее разделились на фанатов в красном и синем секторах трибуны.

— Надо же, рыцарские латы весят тридцать килограммов! — возмутился Женька, с трудом доковыляв до середины поля.

Чтобы сделать хотя бы шаг, он резко выбрасывал то левую, то правую ногу вперед, как фриц на плацу. Лязг коленных суставов от железных лат, сопровождавших его боевую атаку, заглушал истинное мнение рыцаря о турнире. Липкий пот градом катился вниз, застилал глаза, но под пластинами средневековой экипировки этого видно не было.

— А двуручный меч добавляет еще пятнадцать кило, я так думаю, — сказал Вовка, выравнивая дыхание. — Ну что, бла-ародный рыцарь Женька, к бою за сердце Адели!

— Чур, она моя! — крикнул Женька.

— Сначала победи! — азартно вскипел Вовка. — Ты видел, как она на меня смотрела?

— Да у тебя харя неумытая была!

— Ах, так? Защищайся, сарацин!