Амальгама #2: Хозяйка перекрестков

Я рассказал ведьмаку обо всём, что видел. Тот тоже спустился в пещеру, осмотрел сам то, что осталось от шпиона. Только он был более дотошен чем я и даже начал ворошить пепел и остаток обгоревших костей. Обнаружил несколько покорёженных и обгоревших металлических деталей, по которым невозможно было понять, что это изначально было. Только одна более-менее сохранила свою форму — четырехконечная звезда с острозаточенными лучами. Сюрикен.

— Сталкивался уже с таким? — спросил я. — Или, может, слышал о чем-то подобном?

— Я чувствовал присутствие зараженной игнисом твари. Но был уверен, что это гуль или даже демон. Многие из них могут маскироваться под человека. Да ты сам ведь видел подобное в Пасти…

Я вспомнил, как в торговом центре едва не попался в ловушку с пойманной грибницей девчонкой, но вовремя заметил, что жертва — не больше, чем приманка.

— Не похоже. Это точно был человек. Худющий, изуродованный, с красными глазищами. Но человек. Непонятно только, чего он так перепугался. Да ещё настолько, что предпочёл спалить себя заживо.

— Да уж. Вот это преданность… — проворчал Харул, продолжая ковыряться в пепле.

Я вспомнил этот остановившийся взгляд распахнутых красных глаз. Да нет, дело тут явно не в преданности. А в страхе. И боялся этот тип не меня, а именно того, что был обнаружен. Вообще, странно. Если дело только в том, чтобы не выдать каких-то секретов — то сжигать себя дотла было несколько преждевременно.

А может, само существование таких, как он — тоже тайна, которую он должен был сохранить? Он ведь не просто не стал разговаривать со мной — не позволил даже приблизиться…

— Он, похоже, успел в меня швырнуть такой штукой, — сказал я, взвешивая на ладони почерневший сюрикен. — Можно попробовать отыскать. Хотя, боюсь, это дохлый номер. Срикошетила, отлетела куда-то…

Харул пожал плечами.

— На вид — обычная метательная звезда. Такие может использовать кто угодно. Но утром можно показать её Хестии. Она в таких вещах разбирается лучше, чем кто-либо.

— Пожалуй…

—Ладно, похоже, здесь мы больше ничего не найдём, — вздохнул Харул, разворошив пепел уже до самого низа. Но вдруг под пальцами его блеснуло что-то металлическое.

Он поднял это повыше к глазам, сдул с вещицы остатки пепла. Странно, но металл на ней блестел, как новенький, будто адское пламя и не коснулось его.

— Это… Никогда не видел ничего подобного. От этой штуки исходит очень мощная аура.

— Какой-то артефакт древних арранов? — я присел на корточки рядом с ним.

— Вроде бы нет. На вид — просто монета. Золотая. Но от такого жара она должна была растечься по камням…

— Дай-ка взглянуть… — попросил я, стараясь, чтобы голос прозвучал спокойно. Хотя уже понимал, что увижу.

В ладонь мне лег золотистый диск с красным камешком на одной стороне и узором, похожим на паутину, с другой. Монета Лабиринта.

Я зажал её в руке — крепко, будто пытаясь раздавить. И так же крепко стиснул челюсти.

— Ян? — осторожно спросил Харул. — Что-то не так?

— Я оставлю это у себя, если не возражаешь.

Он пожал плечами.

— Как знаешь. Но будь осторожен.

— Почему?

— Этот рисунок на обратной стороне монеты… Нехороший знак.

— Видел его раньше?

— В старых святилищах. В годы Крысиных войн по всему Аксису возрождались древние культы. Некоторые довольно опасные. В те времена люди цеплялись за всё, что давало надежду хоть как-то отсрочить гибель этого мира. Готовы были заключать сделки хоть с самым Слепым пожирателем. Впрочем, о чём это я. Ведь к этому в итоге всё и пришло…

— Так что это за символ?

— Что-то связанное с учениями о Великой ткачихе. Тут в двух словах не объяснишь. Кто-то считает её богиней судьбы, кто-то — чуть ли не создательницей всего сущего. Если захочешь, как-нибудь поболтаем на эту тему. Но желательно в тепле и под бутылку хорошего вина.

— Обязательно, — не стал дальше расспрашивать я. Время и правда было неподходящее. Пора уже было возвращаться в лагерь.

Напоследок я еще раз огляделся с вершины скалы. В низине неподалёку амальгамные линзы подсветили несколько крупных объектов. Судя по сигналам — органика, но при этом по большей части не выделяющая теплового излучения. А та, что выделяет, определяется линзами как мелкие животные размером с кошку.

— Тоже заметил? — понимающе кивнул Харул. — Я как раз туда направлялся, когда увидел вспышку и вернулся за тобой. Проверим?

— Да, тут вроде недалеко…

По дороге, уже не боясь быть обнаруженным, Харул достал из чехла радиумный факел. Напитавшийся за день светом кристалл горел ровно и сильно, выхватывая из темноты пятно диаметром метра в три. В его голубоватом свете, отбрасывающем густые тени, открывшаяся нам в низине картина выглядела как-то по-особенному жутковатой.

Испуганные светом факела, в разные стороны прыснули твари, похожие на здоровенных горбатых крыс. Далеко не отбежали — держались рядом, на самой границе освещенной области, противно попискивая. В темноте, будто раскаленные угольки, горели десятки пар маленьких злобных глаз.