Амаранты. Одаренный

Все повернули головы, а Кимико даже привстала на цыпочки, сгорая от нетерпения увидеть эту затворницу, вторую жену Хармониуса Стармарка. Никто ничего не знал о матери Эвера. Хармониус всегда лишь отшучивался, говоря, что Анна предпочитает тишину и спокойствие, и всех просил отнестись с уважением к ее уединенному образу жизни.

Как только Элоквент нашел взглядом Кимико, его лицо так осветилось, что у нее потеплело в груди. Потом он наклонился, чтобы сказать что-то на ухо матери. Впрочем, сильно наклоняться ему не пришлось. Женщина рядом с ним была довольно высокой и определенно родом не из их части света.

С бело-розовой кожей и волосами нежно-желтого цвета, как небо на рассвете, распущенными и прямыми, как грива кобылицы. Подойдя ближе, Кимико увидела, что глаза у нее голубые. Ослепительная красавица, словно королева из книжки. Больше всего поражал ее возраст: хотя Анна Стармарк была явно взрослой женщиной, на вид Кимико не дала бы ей больше двадцати.

Кимико была благодарна Айле, которая объяснила ей, что жизнь этой женщины связана с жизнью ее соратника. Анна, вероятно, выглядела точно так же, как в тот день, когда Хармониус начал за ней ухаживать. Отрезвляющая мысль.

Будет ли семья Кимико стариться рядом с ней, а она останется неизменной, живым напоминанием о первых днях Открытия? В голову пришла еще одна мысль, досадившая ей больше, чем следовало бы. Неужели она обречена на долгие столетия остаться такой, как сейчас, и ее будут вечно принимать за мальчишку? Может быть, Элоквент согласится на продолжительное сватовство, давая ей время немного повзрослеть.

Поняв, что наступил один из тех моментов, когда она должна взять инициативу на себя, Кимико шагнула вперед и протянула руки, чтобы начать церемонию.

– Ваш сын говорит о вас с нескрываемой любовью.

Улыбка Анны была серьезной.

– Двое моих сыновей совершенно поражены, и я не сомневаюсь, что вы сплотите и остальных в поддержку вашего устремления.

Ее японский звучал безупречно, хотя и немного книжно. И было довольно сложно понять, одобряет ли дама сватовство Кимико.

Кими покосилась на Элоквента за поддержкой и увидела, что он принял позу восприимчивости и готовности, которую они практиковали вчера. Кимико сама встала поувереннее, и его полуулыбка выразила одобрение.

– Ваши родственники – хранители святилища, – вновь заговорила Анна.

– Да, святилища Кикусава.

– Когда я впервые приехала в эти места, то Кикусава дал мне приют.

– Вы жили в нашем святилище? – переспросила Кимико.

– Я считала его домом. – И снова эта серьезная улыбка, а пальцы Анны тихонько побарабанили по браслету из камней на ее запястье.

Присмотревшись, Кимико поняла, что это один из парных браслетов. Каждый прозрачный камень сиял внутренним светом, как будто внутри кристаллов был пойман звездный свет. Эта женщина была не просто наблюдателем; она не иначе как маяк. Внезапно странное описание Эвером его матери, держащей в руках звезды, обрело смысл. В глазах своего ребенка она, конечно, окутана сиянием.

– Кикусава дал мне приют, – повторила Анна. – Но я скудно отплатила за это, ибо ничего, кроме беды, не принесла.

– Я не знала. Вот мой дедушка, тот был куда лучше знаком с храмовыми записями, чем я. А я не помню ни одного упоминания о наблюдателе по имени Анна.

Женщина обменялась долгим взглядом с Элоквентом, который опустил голову.

– Эвер говорил, что ты любишь Звездный фестиваль, – сказала Анна. – После твоего визита он засыпал меня вопросами об ангелах, звездном народе и святых.

– Звездный фестиваль всегда был важным праздником для моей семьи.

– И для нашей стаи, – вмешался Элоквент и подтолкнул мачеху. – На то есть причины.

Кимико испытала своего рода облегчение, увидев, как сухая сдержанность на лице Анны сменилась нежным упреком. Теперь она выглядела не такой жесткой, более естественной. Может быть, они даже сблизятся, когда преодолеют первую неловкость.

– Возможно, тебе будет интересно узнать, что когда-то давно я звалась мисс Анной Грин.

– Понятно.

Но ей, конечно, ничего не было понятно. Английское имя бросалось в глаза, акцент Анны заметно отличался от акцента Айлы. Кимико не была уверена, означает ли это региональные различия или указывает на какую-то более раннюю эпоху.

В разговор снова вступил Элоквент:

– До того как Анна встретила папу, она носила фамилию Грин.

Он снова сделал акцент на английской фамилии, словно ожидал, что Кимико уловит какую-то связь. Но ее познания в английском языке были зачаточными, в школе она хуже всего училась по этому предмету. Все, что она помнила, – это несколько элементарных фраз, счет от одного до десяти, названия сельскохозяйственных животных, некоторых фруктов да еще цвета.

Ой.

Кимико заторопилась, путаясь и сбиваясь, показывая жестами, что она наконец поняла. Грин – зеленый. По-японски зеленый – мидори. Мидори – это грин.

Женщина просто кивнула.

А Элоквент с добродушным смешком отмел все сомнения:

– Кимико, мне очень приятно представить тебе наблюдателя Анну Стармарк, класс воинов, более известную в истории как Святая Мидори.