Амаранты. Порабощенный лис

У Цумико не было ответа для Бринн, но вопрос не оставил ее равнодушной. Она верила в предназначение. Понятия не имевшая о хранящемся в ее душе потенциале Цумико думала, что нашла свою судьбу в стенах Святой Мидори. Но теперь она знала, что ее предназначение – наблюдатель. Да еще и маяк, ни больше ни меньше. Разве не следует ей найти какое-то дело и посвятить ему свою жизнь, свой дар, свои неожиданно обильные резервы? Несомненно, судьба, подбросив ей столь крутой поворот, сделала это не просто так. Да, Цумико могла освободить Арджента и помочь Гинкго. Жить с Майклом и Сансой единой семьей, о которой она всегда мечтала. Но ей мало было довольствоваться лишь собственным счастьем. Это противоречило всему, что Цумико всегда ценила.

Могла бы она принести немало пользы?

Подойдя к окну, Цумико смотрела, как снежинки кружатся среди голых деревьев. Тусклый зимний день подходил к концу, но это казалось лишь началом чего-то нового. Куда приведет ее путь? Кем она может стать?

Цумико не осознавала, что обратилась к молитве, пока ее не прервала Бринн, которая почти упала на стул. Мгновение спустя присутствие Арджента окутало Цумико, приглушив неконтролируемый поток ее души. Повитуха Фаллоуфилд пробормотала что-то о мерцающем сиянии. Арджент встал позади Цумико, положив руки в перчатках ей на плечи.

– Сейчас действительно подходящее время и место для такого яркого проявления?

Глянув на него, потом на кровать, где беспокойно шевелилась под смятым покрывалом Киоко, Цумико констатировала очевидное:

– Да.

– Если хочешь, – сказал он, обхватив ее сцепленные руки своими, – возможно, нам следует попробовать вместе.

Она заколебалась, потом прошептала:

– Ты уверен?

– Я всегда хотел попробовать. – Арджент положил подбородок ей на голову, глядя вместе с ней в окно.

– Ваш народ молится?

– По-своему. – Он пожал плечами, и она почувствовала на себе его хватку, нежную, как прикосновение хвостов. – Говорят, само наше существование есть молитва мира – призыв, хвала и благословение, вместе взятые. Тройное воспевание того, что было, есть и грядет.

Больше чем когда-либо Цумико захотелось взглянуть на амарантийский эквивалент священных писаний. Может, ее новая роль будет несильно отличаться от прежней – преподавательницы в монастыре.

– Сестра Фаллоуфилд! – позвал Стюарт, и в его профессиональном тоне послышались нотки беспокойства. – Думаю, что-то изменилось.

Бринн поднялась со стула и прошла мимо них.

– Поторопитесь. Роды вот-вот случатся.

– Откуда вы знаете? – прошептала Цумико.

За день состояние Киоко мало изменилось… за исключением того, что она казалась еще более бледной и вялой, чем прежде.

– Потому что уже пора. – Чуть качнув головой, Бринн прибавила: – Иначе миссис Хадзимэ-Смайт не хватит сил вытолкнуть ребенка. И если не погибнут оба, то кто-то один – точно.

Цумико дернулась к ней, и Арджент со вздохом ее отпустил.

– Что-то произошло? – спросил Стюарт.

– Я притушил звезду, – отозвался лис из дальнего угла комнаты. Ближе его Киоко не подпускала. – Ребенок больше не видит приманку. Он недоволен?

– Переместился. Ниже.

– Отлично. То что надо. – Бринн поправила постельное белье. Затем сказала тихим голосом: – Мисс Хадзимэ, вы со мной. Арджент, крепко держи свою звезду, но пусть она сверкает время от времени, чтобы показывать путь.

* * *

Столько часов прошло в пустых ожиданиях и муках, но зато теперь всё будто разом пришло в движение. К сожалению, Цумико ничем особо не могла помочь. Только сиять. И то это получалось лишь потому, что Арджент контролировал поток. На робкие попытки поддержать Киоко она лишь огрызалась, – вероятно, потому, что Цумико упомянула ребенка. Словно о нем в принципе нельзя было говорить. Стюарт наловчился избегать этой темы.

– Скоро все закончится, дорогая. Крепись.

Киоко заметалась перед очередной схваткой и тонко заскулила. Ее глаза закатились, а руки вцепились в простыни.

– Пусть это прекратится, – прохрипела несчастная. – Пусть прекратится.

– Еще немножко, – уговаривал ее муж. – Ты справишься.

– Прекрати это! – взвыла Киоко, выгибаясь от боли. – Плевать, как! Убери его!

Цумико колебалась между смятением и негодованием. И, так как больше никто, похоже, об этом не заботился, сосредоточилась на ребенке. В этот момент Арджент ослабил хватку, и девушка почувствовала прилив силы. Она даст совсем чуть-чуть, только попробовать, просто чтобы привлечь. Последовал небольшой рывок. Как будто ребенок потянулся к ней. Цумико чувствовала его голод, гораздо меньший, чем у Арджента, но столь же настойчивый. Дитя нуждалось в этом. Нуждалось в ней?

Как же печально. Сначала Киоко оказалась в плену у чудовища, а теперь ее держал в плену собственный ребенок. Но малыш не был чудовищем. Он всего лишь ребенок. И просто хочет жить. Цумико смахнула слезы.

– Иди ко мне, малыш, – прошептала она. – Я сделаю все возможное, дам тебе то, что тебе нужно.

Бринн бормотала что-то успокаивающее, пока схватки не прекратились, а затем настойчиво поманила лиса:

– Арджент, на пару слов.

– Отойди! Не смей приближаться! Ты обещал! – закричала Киоко.