Амаранты. Порабощенный лис

– Куда там, кишат подростками. Но сам Лапис Моссберн мог бы проскользнуть мимо нашей двери в своей настоящей форме, и шум не достиг бы наших ушей, – скучающим тоном похвастался Арджент.

Суузу усмехнулся. Цумико взглянула в его сторону и слегка удивилась, что ее брат использует плечо друга вместо подушки. Казалось, обоих вполне устраивала такая близость.

Цумико попыталась вспомнить, стояли ли уже футоны посреди пола, когда они с Арджентом только прибыли.

Акира зевнул и толкнул друга:

– Да устраивайся уже поудобнее.

Воздух заколебался от знакомого порыва ветра, и в поле зрения вспыхнули яркие цвета. Суузу превратился в огромную птицу с длинной шеей и покачивающейся короной из перьев. Он встряхнул крыльями, которые мерцали внутренним светом, как будто каждое перо пылало.

Наполовину зарывшись в желтовато-коричневый пух, Акира сказал:

– Не волнуйся, сестренка. Это совершенно нормально.

– И часто ты так спишь? – спросила она.

– Почти каждую ночь.

Суузу подоткнул их футоны длинным тонким клювом, тихо что-то напевая. Арджент отмахнулся от перьев, потому что хвост феникса развевался чуть ли не над кроватью. Суузу издал тихое кудахтанье: то ли огрызнулся, то ли по-птичьи рассмеялся.

Акира ухмыльнулся Ардженту:

– Знаешь, ты тоже мог бы устроиться поудобнее.

– Он не уместится, – сказала Цумико.

В ответ лис с шиком распустил свои серебряные хвосты, украшенные на кончиках белым. Младший брат Цумико одобрительно присвистнул, и Суузу его поддержал.

– Хвастун, – прошептала девушка.

Арджент изогнул брови и велел:

– Спи. Сейчас же.

Цумико честно попыталась. Но нервное беспокойство не давало ей расслабиться. Похоже, ни у кого больше не возникло такой проблемы. Окруженная тихим ровным дыханием, она потянулась с кровати и коснулась плеча Арджента. Лис повернулся и поймал ее за руку.

– Что тебе нужно? – тихо спросил он.

Она съежилась:

– Я не знаю, о чем попросить.

– Тогда позволь мне быть щедрым. – Арджент бросил взгляд на мальчиков и их гнездо, затем лег вместе с ней на кровать, устроив ребенка между ними. – Твой свет потускнел и нуждается в заботе. Возьми у меня силы.

Он предлагал позаботиться о ней? Как Бринн Фаллоуфилд заботилась о Киоко? Неужели именно это ей сейчас нужно?

Цумико была заинтригована, но оставался еще более важный вопрос.

– Как?

Арджент скользнул ближе, притянув ее к себе на плечо, его свободная рука легко накрыла ребенка.

Он спросил:

– Как ты кормишь меня?

– Когда мы соприкасаемся, возникает тяга, – объяснила она. – Тогда я вливаю силу в твои пустоты, пока те не заполнятся.

– Ну что ж. Когда соприкоснемся, втяни мои силы в свои пустоты, пока не насытишься.

– Я пуста? – спросила Цумико.

– А как тебе самой кажется?

– Я… не уверена, – призналась она.

– Ты выплеснула бóльшую часть себя. – Арджент погладил ее по волосам. – Ярко сияла, чтобы этот ребенок мог жить. Присматривала за ним и поддерживала меня во время нашего побега. Может, ты и маяк, но твои резервы не бесконечны.

Итак, она себя исчерпала.

– Возьми у меня. – Арджент поднес ее руку к своему пламени. – Позволь мне позаботиться о тебе, ведь мои запасы переполнены, а твое опустошение меня не устраивает.

– Как? – снова спросила Цумико.

– Если ты не можешь этого понять, то, полагаю, никто не сможет.

Она прижала ладонь к его груди, точно так же, как в тот день, когда их связали. Только на этот раз рука Арджента накрыла ее руку, и она ответила на его тепло любовью.

– Тц. Твоя щедрость тебя погубит. – Он постучал ее по носу, будто непослушного щенка. – Ты всегда давала. Теперь бери.

Она изо всех сил пыталась понять, что делать с лежащим перед ней огромным запасом силы. Если бы Цумико хотела пить, то выпила бы. Если бы проголодалась, то поела. Эти вещи были настолько простыми, что их мог осуществить кто угодно, даже грудной ребенок. Но как амарант принимает силу наблюдателя?

– Арджент, я думаю, мне нужно… хм. – Ее взгляд остановился на его губах.

– Как традиционно с твоей стороны, – заметил он, прижимаясь ближе. – Как вам будет угодно, госпожа.

Арджент успокаивал ее медленными поцелуями, пробуждая желания, не имевшие ничего общего с кормлением. Тем не менее они послужили толчком для потока, направив его в нужном направлении. Лис заботился о ней до тех пор, пока она не задрожала от восхитительного головокружения. Гинкго был прав. Забота ощущалась точно так же, как влюбленность.

* * *

Суузу зачарованно наблюдал, как лис кормил свою женщину.

Он был слишком молод, чтобы помнить дни, когда хищные кланы воспринимали наблюдателей как добычу, но знал истории об этом. Их по-прежнему пересказывали во время летних штормов и путешествий, посвященных взрослению. Подобно людским страшилкам, они вызывали трепет ужаса у тех, кто в силу возраста еще мог подпадать под очарование страха.