Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга V

Испросив стопку бумаги, перо и чернила, Джон Уэбстер сел сочинять «тезисы» в собственную защиту и корпел над ними более 3-х недель. Из-под его пера вышел весьма внушительный труд — почти 200 рукописных страниц! — но никто, кроме адвоката Сойера, это эпистолярное наследие подозреваемого профессора химии не видел. Лишь в 1970 году, спустя 120 лет со времени настоящего повествования, «тезисы» Уэбстера были найдены, благодаря чему мы сейчас представляем, какими аргументами обвиняемый обосновывал собственную невиновность.

Одиночная камера в окружной тюрьме Саффолка на Леверетт-стрит, в которой содержался профессор Уэбстер. Условия его пребывания были не в пример комфортнее тех, какими довольствовалось абсолютное большинство узников. Камера имела 2 окна, из мебели в ней находились 2 стола, военная походная кровать с толстым ватным матрасом, зеркало, стул. Как человек образованный, известный и уважаемый Джон Уэбстер пользовался определёнными привилегиями, недоступными другим заключенным.

Итак:

— Эфраим Литтлфилд сообщил полиции, будто заподозрил некую злокозненность со стороны профессора Уэбстера после того, как в химической лаборатории 28 ноября была запущена тигельная печь, чья работа привела к нагреву стены коридора позади её задней стенки. По словам уборщика, ранее топка тигельной печи никогда не производилась, а потому её использование после исчезновения Джорджа Паркмена не могло не настораживать. Данное утверждение Литтлфилда не было правдивым, поскольку тигельная печь была нужна Уэбстеру в его работе, и он ею пользовался неоднократно.

— Утверждение Литтлфилда о том, что использование печи 28 ноября носило некий особо интенсивный характер и заставило уборщика опасаться пожара, не может быть правдивым. Если бы Литтлфилд действительно испугался пожара, то ему следовало бы немедленно оповестить об этом администрацию Медицинского колледжа, дабы её представители вмешались и разобрались в происходящем в помещении химлаборатории. Уборщик, однако, работникам колледжа о своих опасениях не сообщил и весь вечер опасался пожара молча и, что называется, стиснув зубы. Это означает, что он угрозу пожара либо игнорировал, либо таковой угрозы не существовало вовсе.

— Из показаний Литтлфилда невозможно понять, что именно питало его подозрения после того, как он тайно обследовал химлабораторию вечером 28 ноября. Он признал, что не нашёл ничего, что могло бы укрепить его подозрения, если только таковые действительно существовали. Литтлфилд даже заглянул в печь и не нашёл там ничего подозрительного, и не почувствовал запаха сгораемой плоти! Тем не менее, уборщик на следующий день принялся долбить стену в подвале. Поведение Литтлфилда выглядит совершенно бессмысленным и настолько необъяснимым, что даже сам свидетель не пытался данный момент как-то разъяснить. Тем не менее, фрагмент, связанный с тайным проникновением Литтлфилда в химическую лабораторию вечером в среду, оставлен в его показаниях, и сделано это не случайно — эта часть показаний призвана подстраховать Литтлфилда на тот случай, если неожиданно для обвинения найдётся свидетель, видевший уборщика в окне лаборатории вечером того дня. Именно вечером в среду 28 ноября Литтлфилд имел возможность беспрепятственно подбросить в помещения профессора Уэбстера останки ранее убитого им Джорджа Паркмена. Литтлфилд знал, что практически ничем не рискует, т. к. следующий день являлся семейным праздником [четверг 29 ноября 1849 года — День Благодарения!], и риск появления профессора на рабочем месте минимален. Именно по этой причине Литтлфилд принялся долбить стену ассенизационной камеры 29 ноября — он прекрасно знал, где и что именно надлежит искать!

— Ещё одной деталью, якобы спровоцировавшей подозрительность Литтлфилда, явилось исчезновение некоей кувалды «с её обычного места». Профессор в своих «тезисах» обратил внимание на то, что ему ничего не известно о кувалде — где она стояла, почему исчезла и существовала ли вообще. Само заявление о пропаже кувалды в контексте обнаружения расчленённого трупа представляется совершенно бессмысленным, поскольку никакой связи между одним и другим не существует.