Американский альбом

И действительно, разное. Святой Мартин и нищий. Картина из собрания Национальной Галереи

в Вашингтоне. Современники восхищались. Хоть что на картине? Отнюдь не живописно безупречная лошадь с ногами, удивительно схожими с ногами нищего. Все хороши, но не в этом суть. Не стоит судить, годится ли эта лошадь для ипподрома и одобрил бы ее стать усатый лошадник маршал Буденный. Хоть думаю, одобрил в силу революционной целесообразности. А на картине все приблизительно и даже небрежно – и белая лошадь, и персонажи. Это, если о правилах. Но таков смысл, картина надолго останавливает взгляд на главном. Святой Мартин разрезает мечом свой плащ и отдает нищему, чтобы тот согрелся. А за Мартином на белой лошади виден пейзаж, это Толедо – город Эль Греко. Все как бы приблизительно, праздник и не слишком всерьез. А за этим суть. Эмоциональная аура. Однако, просто, если захотеть увидеть… Как по мне, это очень испанская картина. Можно много говорить, придумывая на ходу, но не хочется. Зато хочется смотреть и вживаться в изображение. Весь Дон Кихот сделан из этого – из практики невозможного.

Вот еще пример на тему Эль Греко. Заказали картину для ризницы собора в Толедо. Эсполио. (Срывание одежд с мертвого тела Христа). Сцена каноническая. Сюжет известен. Эль Греко передает содержание действия, как он его видит – позиция у него всегда одна – своя собственная. А правила будут написаны потом, когда вдохновение оправдает себя, и художник докажет свою правоту.

Повышенная эмоциональность жестов кажется немного утрированной. Невозможно обращаться к небу бесконечными всплесками рук всякий раз и почти по любому поводу. Это прием, рассчитанный на массового зрителя. Кстати, массовому зрителю картина Эсполио

(она и сейчас в соборе) очень понравилась, в отличие от церкви, которая нашла, к чему придраться и значительно снизила цену за картину – с девятисот до трехсот дукатов.

Эль-Греко предлагаемые поправки не принял. Отказался переделывать. Судился и проиграл. Объявил во всеуслышание с порога суда: Предпочитаю бедность несвободе.

Можно не сомневаться. Эль-Греко из этого состоит – духа независимости. И тут не просто слова, это демонстрация. В то время никто не мог позволить себе ничего подобного. Хоть рядом (в масштабах нескольких столиц Европы) работали замечательные итальянские, фламандские и другие мастера. Но помалкивали… Единственным, кто понимал Эль Греко и восхищался им, был Веласкез. Веласкез шел своим путем, но это не мешало ему оценить Эль Греко, как великого мастера.

А что сам Эль Греко? Крайняя выразительность. Изощренность жестов, поз, движений. Смешение религий и культур, происхождение, семейное воспитание, византийское наследие и европейский опыт. Уникальное художественное явление. В конце жизни Эль Греко заявлял, он католик. Ясное дело. Как можно иначе в Испании. Но ведь не только по кроне судят о дереве, а по корням.

Эль Греко нет смысла с кем-то сравнивать. В наше время, насыщенное визуальными образами, трудно бурно реагировать на далекое, казалось бы, прошлое. Но искусство силится выжать из истории нечто современное, к примеру, ядерную войну вместо апокалипсиса. Хочется шагать в ногу с прогрессом, чтобы гурманы (их много среди генералов) могли оценить вкус заготовленного блюда. Это вряд ли бы Эль Греко удивило. Он всегда был мистиком, и все это уже видел вплоть до конца света. Жаль, конечно, что люди так любят власть и деньги…

Культура отождествляет судьбы городов с вершинными художественными достижениями: Венецию – с Тицианом, Мадрид – с Веласкезом, Толедо – с Эль Греко. Тут не избежать «красивости» – художник становится олицетворением и, возможно, небесным охранителем города, наравне с его святыми. Толедо вполне подходит в качестве примера. Здесь Эль Греко был богом.

Вид Толедо. Музей Метрополитен, Нью-Йорк. Никто так не распоряжался небесным пространством, как Эль Греко небом над Толедо. Эти небеса всюду. И холодные тона, это визитная карточка художника. Чем больше Эль Греко отдаляется от Италии, тем более холодной становится его палитра.