Американский Шерлок Холмс. Зарождение криминалистики в США

Каждое занятие требовало от Оскара точности, дисциплины и неусыпного внимания к деталям. И все они подразумевали невероятное умение соединять тысячи важных фрагментов информации и при этом помнить, где они находятся и как их использовать. В каждом углу лаборатории Оскара содержалось огромное количество материалов — на книжных полках, на столах, в шкафах, и каждая единица была строго классифицирована в соответствии с его системой учета. Четкий подход Оскара наглядно демонстрировал его ученикам и коллегам грамотный способ организации вещественных доказательств в процессе расследования преступлений. Чем больше трудностей преодолевал Оскар, чем тщательнее все организовывал, тем надежнее схемы и графики ограждали его от преследовавших с детства паники и неуверенности.

С того самого дня, когда Оскар надел белый халат фармацевта двадцать лет назад, он превратился в эффективного, талантливого и фантастически дисциплинированного специалиста, способного обследовать место преступления и определить, какой из несметного количества имеющихся тестов поможет раскрыть дело.

К 1918 году у Оскара и его супруги Марион подрастали двое сыновей — восьмилетний Теодор и четырехлетний Мортимер. И Оскар решил, что настало время для новых профессиональных свершений. В январе он, обойдя более сотни других кандидатов, получил должность первого главы городского комитета общественной безопасности в Боулдере, штат Колорадо, с зарплатой порядка 5000 долларов в год^{90}. Однако работа на этом посту длилась лишь год. Внезапно скончался Томас Кайка, и Оскару пришлось вернуться в Сан-Франциско, чтобы продолжить дело своего наставника. С тех пор великий криминалист занимался экспертизой документов и продолжал преподавать в университете Беркли с Фольмером. С переездом окрепла дружба Оскара с человеком выдающегося ума, библиографом-консультантом, которого он знал со времен Такомы — его собственным доктором Джоном Ватсоном.

Оскар делился мнением о других криминалистах только с ним, чего никогда не позволял себе ни в беседах с женой, ни с коллегами из университета. Он изливал досаду в сотнях писем лишь самому доверенному лицу — Джону Бойнтону Кайзеру^{91}

. Со своей первой встречи в Вашингтоне в 1914 году они переписывались почти еженедельно. «Эта самореклама скорее ради желания покрасоваться перед публикой, а не во имя научной ценности якобы сделанных им открытий», — писал Оскар другу об одном своем конкуренте.

Впрочем, тридцатичетырехлетний библиотекарь был не только близким другом Оскара, но и блестящим исследователем и известным автором. Кайзер разрабатывал руководства для библиотекарей по организации хранения муниципальных и юридических документов, а также составлял национальные библиографии стран Латинской Америки. Кроме того, он увлекался криминалистикой и даже написал статью для журнала, издаваемого Американским институтом уголовного права и криминологии, о преступниках, которые похищали и продавали детей.

Кайзер получил степень магистра библиотековедения в знаменитой Школе библиотечного дела штата Нью-Йорк в Олбани в 1917 году. Выпустившись из нее, Кайзер сначала работал в Библиотеке штата Техас, затем на более высокой должности в Иллинойсском университете и, наконец, переехал в Такому. Он стал для Оскара мудрым советчиком, кладезем бесценных сокровищ. На протяжении сорока лет Кайзер высылал ему сотни книг, сопровождая их полезными замечаниями. Помощь друга не раз выручала Оскара.

Кайзер — осанистый, щегольски одетый мужчина с редеющими темными волосами и усами щеточкой, обладатель яркого цветистого слога, страстный биб— лиофил и детектив-любитель. Он часто подсказывал Оскару, где найти полезные статьи, например, материал о методах определения подлинности документа: «На странице 363 журнала Американской ассоциации юридических библиотек вы найдете список из десяти признаков, по которым можно отличить оригинал от репринта[15]. Возможно, это вам когда-нибудь пригодится»^{92}

.

Оскар поверял Кайзеру личные проблемы, тревоги о здоровье и финансовом благополучии и, конечно, подробности расследования преступлений. Читая лекции студентам или выступая в суде, Оскар производил впечатление невозмутимого и уверенного в себе человека — настоящий гуру криминалистики. Однако за внешним хладнокровием скрывались сомнения и комплексы, о которых мало кто знал, кроме Кайзера.

«Порой я умиляюсь тем, как вы настойчиво называете меня великим сыщиком, — писал ему Оскар. — А иногда изумляюсь, с чего вы это взяли? Помню, в одном из недавних писем я признался вам, что предпочитаю не разговаривать с людьми. Мне достаточно на них посмотреть»^{93}.