Анабасис во времени

Биллингс отстегнул ремень и, порывшись в ящике с инструментами, достал двенадцатидюймовый разводной ключ. Если бы только прожорливый Ид-Димирьят не проглотил морозитель!.. Костеря марида на все корки, Биллингс отыскал молоток с круглым бойком и вручил его Дуньязаде. Потом склонился над приборной панелью, где мерцала шкала экстренного хронопрыжка. Стрелка замерла на максимальной отметке в пятнадцать минут. Биллингс перевел ее на деление назад и переключил фиксатор направления с плюса на минус. Поскольку перемещения во времени исключали осязаемость, накладок возникнуть не должно.

- Дунни, мы появимся с разницей в минуту и застанем гуль врасплох. Похитителей Али я беру на себя - просто наброшусь сверху, вряд ли они успели далеко уйти. Пока все пятеро сообразят, в чем дело, мы успеем вернуться на ковер. Ты сиди смирно, если понадобится, пускай в ход молоток. Но ни в коем случае не отстегивай ремень! Поняла?

Дуньязада уже взяла себя в руки.

— Как скажешь, Билл.

— Готова?

-Да.

- Тогда тронулись.

Мираж потускнел, сквозь цветники отчетливо проглядывал валежник. За исключением гуль и Али-Бабы, поле ничем не отличалось от «покинутого» секунду назад. Расчет Биллингса оправдался: гульи остолбенели, когда исчезнувшая добыча снова замаячила перед носом. Судя по вытаращенным глазам, Али-Баба удивился не меньше.

Пленника уволокли недалеко — хищники явно не торопились убраться восвояси. Биллингс в прыжке настиг двоих, державших Али. Ударом ключа сбил одного с ног, отпихнул второго, и буквально втолкнул юношу в сани. В следующий миг кто-то из монстров атаковал его со спины и повалил на землю. Ключ со свистом рассек воздух, гуль обмяк. Извернувшись, Биллингс вскочил - и встретился взглядом с самой прекрасной женщиной на свете.

- Иди же ко мне, - шепнула она, призывно протягивая руки.

Даже в бледном сиянии звезд ее губы напоминали спелые вишни. Темные как смоль волосы рассыпались по обнаженным плечам. Прозрачное платье каскадом струилось до середины бедра и было лишь на оттенок темнее звездного сияния. В бездонных глазах незнакомки можно было утонуть.

— Иди же ко мне, - шептала она. — Иди.

Не успел Биллингс сделать пару шагов, как Дуньязада, подкравшись к женщине со спины, обрушила ей на затылок молоток. Красавица обратилась в морщинистую каргу и повалилась навзничь.

Двое уцелевших гуль бросились наутек.

- Дунни, велено же было не сходить с ковра! - начал Биллингс, но осекся, увидев, как дочь визиря лихорадочно прижимает юношу к груди.

- Али, ты цел?

- О да, со мной все прекрасно, - проговорил он и обнял девушку за талию.

Первая любовь. На Земле прошлого и будущего нет ничего прекраснее этого волшебного, упоительного чувства. Волосы Али тоже спускались ниже плеч и казались шелковистыми на ощупь. Звездный свет ласкал лица влюбленных, словно благословляя.

Биллингс со всей силы пнул тобоган. Правда, благоразумно сделал это левой ногой.

- Эй, завязывайте с нежностями. По коням!

XVI. Дуньязада удаляется

Во внешней зале по-прежнему горела забытая Биллингсом лампа, вход в пещеру светлым пятном зиял на окутанной мраком поверхности горы. На подлете Биллингс не убирал палец с кнопки экстренного прыжка, заблаговременно переставив фиксатор направления с минуса на плюс, однако разбойники как в воду канули.

Вспыхнув, карманный фонарик озарил темные глубины тоннеля, куда устремился тобоган. Светильники в сокровищнице еще не погасли; впрочем, трое «воров» успеют унести ноги еще до того, как испарится последняя капля масла. Золотые и серебряные слитки Биллингс отмел сразу, и запретил посягать на них влюбленной парочке: слитки слишком тяжелы, с ними не разбежишься, да и сани не рассчитаны на большой груз. Вдобавок, соваться в современный музей с золотом нельзя - конфискуют.

Поэтому троица принялась набивать карманы драгоценностями. Али-Баба спросил, можно ли наполнить ими кул-лехи. Биллингс не возражал, в его карманах уже лежало достаточно для безбедной старости. Среди украшений преобладали разномастные браслеты из золота и серебра, инкрустированные рубинами, бриллиантами, изумрудами и лазуритом; драгоценные перстни и серьги, жемчужные ожерелья. Настоящий антиквариат, такой в двадцать первом веке с руками оторвут, и выручить за него можно в десятки раз больше номинальной стоимости.

Сунув последнюю горсть самоцветов в карман шальвар, Дуньязада прихватила лампу эстетики и вместе с Биллингсом стала наблюдать, как Али-Баба, орудуя огромной глиняной чашкой как черпаком, один за другим наполняет кул-лехи.

- Завидное упорство, - хмыкнул Биллингс.

- Разбогатев, хочется стать еще богаче.

— Ты тоже вроде не бедствуешь.

- Но я родом из состоятельной семьи.

- Помнится, кое-кто собирался нагрузить ковер под завязку.

- Собирался - слитками, но ты запретил их брать. Впрочем, обладателю лампы эстетики большие богатства не нужны. А главное, я увожу с собой нечто куда более ценное.

— В карманы ты запихивала только побрякушки.