Анатолий Чубайс: великий инквизитор

Сегодня, когда несть числа воплям либералов о «полицейском режиме» Путина и зажиме СМИ, полезно напомнить, что предлагали те же самые либералы в 1990 г.: «Из сказанного следует как минимум два вывода. Во-первых, реформа или, по крайней мере, подготовка к ней общественного мнения должна быть начата как можно быстрее — до формирования мощной оппозиционной прессы, то есть пока контроль за основной частью масс-медиа остается в руках правительства (не исключено, что с этой целью придется задержать принятие законов о печати и о политических партиях).

Во-вторых, в самое ближайшее время идеологам реформы из состава политического руководства страны необходимо поставить под свой контроль все центральные средства массовой информации. Следует иметь в виду, что непосредственное цензурирование публикаций и передач о реформе невозможно и даст скорее отрицательный эффект, поэтому основным рычагом управления должна быть кадровая политика».

И, наконец, вполне ленинский вывод о том, что цель (капитализм) оправдывает средства (диктатуру «демократии»): «Фундаментальным является противоречие между целями реформы (построение демократического хозяйства и общества) и средствами ее осуществления, среди которых не последнее место займут меры антидемократического характера».

Забегая вперед, скажем — именно основные идеи этого «манифеста» и легли в основу будущего режима «царя Бориса», в правительстве которого Чубайс после октября 1993 г. станет занимать ключевую позицию.

Покойный политолог А.С. Панарин, конечно, был прав, когда в 2002 г. писал: «Возвращаясь назад, к событиям 1991–1992 гг., можно говорить о наличии двух противоположных путей развития: пути единой демократической нации, строящей новое сообщество на легально конкурсной основе, или пути раскола этой нации, меньшинство которой незаконно монополизирует новые возможности, вытесняя большинство на обочину жизни, в социальное гетто. «Команда Ельцина» выбрала второй путь, что и предопределило превращение нового правящего класса в подобие нелегальной партии, узурпировавшей власть и собственность и потому смертельно боящейся собственного народа».

Более того, отечественные «прихватизаторы» сделали ставку не на обворованный ими народ, а на Запад, усиленно втирая ему очки насчет внедрения в России «демократии». Панарин справедливо продолжал: «С нашими реформаторами произошло то же самое, что некогда случилось с большевиками. Как те, так и другие начали революции с сознанием того, что главный враг — в собственной стране, а главная опора — вовне, на передовом Западе. Для большевиков ее олицетворяла мировая пролетарская революция с центром в стране бывшего противника в войне — Германии. Для современных демократов ее олицетворял новый мировой порядок, гарантом которого выступает бывший противник в «холодной войне» — США». (ЛГ. 2002, 20–26 февраля).

Лауреат премии А.И. Солженицына профессор МГУ Панарин был совершенно прав.

И как тут не вспомнить известное выражение Ильича из его письма Л.Б. Каменеву в 1922 г.: «Учись у немца, паршивая коммунистическая обломовщина…»

И то же самое предлагали «кружковцы» Чубайса 68 лет спустя, в 1990 г., только «учиться» у американцев.

Но Чубайс хотел перехитрить не только российский народ, но и самого «гуру» — отца-основателя его методов. Ведь Ленин был куда как откровенней. Его старый знакомый еще по Симбирску Г.А. Соломон, впоследствии разошедшийся с большевиками и оставшийся за границей, в своих мемуарах «Среди красных вождей» (Париж, 1930, т. 2–2) вспоминал слова вождя, сказанные ему еще в Москве: на упрек Соломона, что большевики хотят создать в «лапотной России» нечто вроде «острова утопии», Ленин ответил так: «Никакого острова утопии здесь нет; дело идет о создании социалистического государства… [но] дело не в России — на нее, господа хорошие, нам наплевать — это только этап, через который мы проходим к мировой революции».

Чубайсу тоже было «наплевать» на Россию — главное заключалось во вступлении в мировое капиталистическое экономическое пространство, олицетворяемое американским «Коминтерном» — ВТО, МВФ и ВБ.

В свое время, в 1917–1920 гг., сначала кайзеровская Германия, а затем Антанта умело воспользовалась фанатизмом большевиков. В ходе последнего этапа Первой мировой войны кайзер сначала оккупировал «русскую» Польшу, Прибалтику и «русскую» Финляндию, а затем его дипломаты и военные ловко раскололи единый фронт русских и украинцев в Брест-Литовске и подписали в феврале 1918 г. сепаратный мир с украинскими «самостийниками», по которому оккупировали всю Украину, сделав из нее сырьевой и продовольственный придаток II Рейха.

Затем Антанта не позвала большевиков (впрочем, как и «белых», хотя Колчак направил в Париж официальную дипломатическую делегацию) на Версальскую конференцию 1919 г., тем самым отказавшись от ранее данных царской России обещаний (овладение после победы черноморскими проливами, северным Ираном, создание военно-морской базы на Средиземном море и др.).