Анатолий Чубайс: великий инквизитор

У Ельцина не было таких возможностей, как у Горбачева: промышленность РСФСР была представлена сферой обслуживания, пищевой отраслью, мастерскими бытовых услуг и т. п. С лета 1990 г. у него были лишь два эффективных инструмента — съезд народных депутатов и Верховный Совет РСФСР, и они начали штамповать сепаратистские постановления (декларацию о «государственном суверенитете» России 12 июня 1990 г. и др.) и законы.

Так, в январе 1991 г. ВС принял закон «О собственности в РСФСР».

Этот закон одним махом возрождал в одной, отдельно взятой союзной республике частную собственность» (тогда официально запрещенную в СССР) на землю, капитал и средства производства, давал право открывать частные предприятия с любым количеством наемных работников и т. д. Конечно, закон был скорее политической декларацией, нежели инструментом действия: никаких реальных условий для введения частной собственности тогда в РСФСР не было.

Но это был нарочитый политический удар по самим основам советской «социалистической» экономики и подрыв СССР изнутри, тем более что он дополнялся еще одной акцией — юридической: переводом союзных предприятий под юрисдикцию Правительства РСФСР.

Закону о собственности в РСФСР предшествовало то, что авторы социальной записки (март 1991 г) в ЦК КПСС (бригаду возглавлял секретарь ЦК Олег Бакланов, будущий член ГКЧП) назвали экономическими диверсиями Ельцина.

В записке приводился целый ряд фактов односторонних и удачных попыток «ельцинистов» по переводу под российскую юрисдикцию крупных союзных промышленных предприятий, осуществленных только в одном 1990 г.: производственного объединения «Азот» (Новгородская обл.), 15 заводов и трех НИИ Минхимнефтепрома СССР, Верхнесалдинского металлургического завода им. Ленина, монополиста по титановому прокату (19 тыс. рабочих, 858 млн. руб. годового товарного оборота). Калининградского судостроительного завода «Янтарь» Минсудпрома СССР и др.

С начала 1991 г. «группы захвата» Совмина РСФСР уже были засланы почти на все крупные автомобильные заводы союзного подчинения — АЗЛК и АвтоЗИЛ в Москве, АвтоВАЗ — в Тольятти, а также на металлургические гиганты — Норильский и Череповецкий комбинаты и на «Уралмаш». Параллельно среди рабочих союзных предприятий на территории РСФСР велась скрытая, но очень активная агитация за принятие резолюций на собраниях трудовых коллективов: «Не хотим быть в Союзе, хотим в Россию» (помните у Пушкина, в сказке о золотой рыбке: «не хочу быть столбовой дворянкой — хочу быть владычицей морскою…»). Аналогичные процессы вслед за РСФСР начались и в других союзных республиках.

Действительно, РСФСР была не первой союзной республикой, которая пошла путем «суверенизации». Еще раньше на этот гибельный для единого СССР путь встали другие республики. Самой первой такой шаг сделала Грузия — 9 марта 1990 г. Затем о своем суверенитете заявили все три прибалтийские республики — Литва (11 марта). Эстония (30 марта), Латвия (4 мая). Но после «суверенной декларации» России этот процесс пошел как обвал: Узбекистан (20 июня), Молдавия (23 июня), Украина (16 июля), Белоруссия (27 июля).

С высоты прожитых лет совершенно очевидно, что «суверенизация» союзных республик не имела ничего общего с реальной демократией и решением назревших проблем экономических реформ.

По сути, декларации союзных республик о суверенитете были направлены лишь на одно: на перераспределение власти в пользу региональных республиканских элит внутри пока формально единой КПСС.

Иными словами, провинциальная коммунистическая номенклатура отбирала реальную власть у московской, центральной.

А на «народ» и тем и другим было глубоко наплевать.

Авторы «записки Бакланова» не скрывали: основанием для такого «экономического сепаратизма» стал проект закона «Об основах законодательства СССР и республик по разгосударствлению собственности и приватизации предприятий», выдвинутый Совмином СССР на обсуждение и принятие Съездом народных депутатов СССР. Они предлагали срочно дополнить этот проект «ужесточающими статьями» о непременном сохранении юрисдикции министерств СССР над предприятиями союзного подчинения, привлекая к этой акции трудовые коллективы заводов и фабрик, для чего рекомендовали выделить из союзного бюджета специальный «фонд поощрения» таким коллективам. По существу, предлагалось начать скрытую финансово-экономическую войну против Совмина РСФСР, «перекупив» у Ельцина в пользу Горбачева рабочие коллективы за счет «союзных гарантий, компенсаций и льгот», а также резко сократить в целом список предприятий, намечавшихся к разгосударствлению и приватизации.

И, судя по «разгосударствлению» Газпрома, этот процесс был начат Горбачевым с Рыжковым еще в 1989 г. без всякого законодательного оформления (но Черномырдин, несмотря на такой подарок, все равно перебежал к Ельцину)[23].

Хотя «записка Бакланова» бурно обсуждалась в марте 1991 г. на Секретариате ЦК, никаких реальных мер против «экономических диверсий» и «суверенизации» союзных республик принято не было.