Анатомия мира. Как устранить причины конфликта

– Я постоянно осуждала тебя. – Она сделала небольшую паузу, потом продолжила: – Я прилежно работала по дому? Да. Но это было только внешнее поведение, понимаешь? Каждый раз, делая уборку, я все глубже погружалась в жалость к себе. И я уже не один год корю себя за то, что мои чувства к тебе совсем не такие, какими должны быть. Настоящий порочный круг.

Лу не знал, что и сказать.

– И что ты будешь делать?

– Не могу сказать точно. Надеюсь, сегодня мне с этим помогут.

Лу и Кэрол снова замолчали. Через пару минут их машина остановилась возле лагеря «Мориа».

Пришло время глубокого погружения.

Глава 16. Дар военного времени

– Ну что, как у всех прошел вечер? – спросил Ави с широкой улыбкой, когда группа родителей расселась по своим местам.

Лу огляделся и с удивлением понял, что чувствует себя в комнате как дома, словно среди друзей. «Да, вот кем они для меня стали, – подумал он. – Петтис – собрат-ветеран, у которого всегда ясный ум. Элизабет – чопорная британка с тонким чувством юмора, неожиданно честная перед собой. Риа и Мигель – странная парочка, которая постоянно воюет из-за посуды. Тихие, скромные родители Дженни – Карл и Тери. И Гвин – такая же непримиримая, как я сам, которая обвинила меня в расизме». Лу усмехнулся, поняв, что рад видеть даже Гвин.

– Что смешного, Лу? – спросил Ави.

– О, ничего, – улыбнулся он. – Я просто рад видеть всех этим утром, вот и все.

– Даже меня? – криво усмехнулась Гвин.

– Особенно

вас, Гвин, – засмеялся Лу.

Сейчас, в приятной обстановке, легко было забыть, сколько же всего изменилось всего за один день.

– Итак, вопрос сегодняшнего дня: как нам выбраться из «ящика»? Как сделать так, чтобы наши сердца повернулись от войны к миру? – объявил Ави.

– Это хорошо. Мне очень хочется узнать ответ, – сказал Лу.

– На самом деле, Лу, вы уже проверили этот ответ на практике, – ответил Ави.

– Мне так не кажется, – усмехнулся Лу.

– А зря. Только сравните: как вы видите остальных и что о них думаете сегодня, и как вы видели их и что о них думали вчера с утра.

Лу показалось, словно кто-то включил над ним яркий свет, без которого он уже давно привык обходиться. Его мысли и чувства по поводу собравшихся в этой комнате изменились, это было очевидно. Но как?

Лу попытался выразить свой внутренний вопрос словами:

– Вы правы. Сегодня утром я смотрю на остальных иначе. Но почему? Как?

– Вы не возражаете, если я расскажу вам историю? – спросил Ави.

– Пожалуйста.

– Помните, я рассказывал о своем заикании и попытках самоубийства?

Все кивнули.

– Я расскажу вам, что произошло. А для этого нам придется вернуться в 1973 год.

Ави начал мерить шагами комнату.

– 5 октября 1973 года я отметил пятнадцатый день рождения, – начал он. – На следующий день был Йом-Киппур, или День Всепрощения, самый важный праздник еврейского календаря. В Израиле это день поста и молитв, день, в который все – даже военнослужащие – собираются дома или в синагогах для отправления религиозных обрядов.

Египет и Сирия в тот день внезапно напали на Израиль ровно в два часа дня: Египет с юга, Сирия с севера. Я никогда не забуду пронзительного визга сирен, которые призывали молившихся резервистов на сборные пункты. Мой отец, тоже военный запаса, через несколько минут выбежал из нашего дома в Тель-Авиве. Его отряд отправили на север, сражаться с сирийцами возле Голанских высот.

Больше я его никогда не видел.

Ави немного помолчал, затем продолжил:

– В детстве мне много рассказывали о том, как «Давид победил Голиафа» в Шестидневной войне, так что я думал, что он на этой неделе уже вернется. Но он погиб через три дня под минометным огнем – стал одной из многочисленных жертв битвы в Долине слез. Какое подходящее название, а?

Моим лучшим другом был израильский араб по имени Хамиш. Наши отцы работали в одной компании. Мы познакомились на мероприятии, которое компания устроила для семей сотрудников. Он жил в Яффе, недалеко от моего дома на юге Тель-Авива. Мы при любой возможности гуляли вместе.

Из всех ребят, с которыми я общался в детстве, Хамиш был единственным, кто никогда не смеялся над моим заиканием. Дело было даже не только в том, что он не подтрунивал надо мной: я знал, что и в глубине души он ничего плохого обо мне не думает. В конце концов, что такое несколько неуклюжих слов, которыми обмениваются друзья?