Читаем Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915 полностью

2) Второе основание – это мое личное (как редактора) обещание устроить напечатание в Мусагете. Это обещание мною дано Вам до конфликта[3980]. Но, во-первых, речь шла не о книге в 200 страниц, а о статьях в Тр<удах> и Дн<ях>, где мне хотелось с Вами начать диалог по поводу этого. Во-вторых, обещание дано до войны (force majeure[3981]), когда не имелось в виду столь затруднительного финансового положения. В-третьих, обещание дано от лица другого Мусагета (т<ак> к<ак> в Дрездене я был более, нежели когда-либо, далек от мысли о возможности выхода антропософов). Теперешний Мусагет включил в свои ряды супругов Ильиных[3982]. Группа идеалистов и без того окрепла с уходом антропософов, а с приходом Ильиных она стала положительно основою издательства. Не восстанавливая и не реформируя «конституции», я условился с Ильиными, что буду внимать их советам. Ив<ан> Алекс<андрович> Ильин очень ценит Ваше дарование, но знаю, что, протестуя уже против моей книги, он еще более запротестует против Вашей не только потому, что ему больно будут <так!> нападки на меня, но главное потому, что для него антропософия просто ерунда и он нашел, что я слишком много придаю ей значение. Вашу книгу, как апологию, он не только отринет, но прямо радикально поставит отклонение ее печатания как conditio sine qua non

[3983] своего сотрудничества. В-четвертых, речь шла о возражении на другую книгу! Если бы не конфликт и уход антропософов, моя книга была бы меньше, добрее, почтительнее; отсюда и Ваше возражение было бы менее резким, а, следовательно, полемика наша под одною маркою являлась бы не таким отчаянным гротеском, каким она явится теперь. Итак, мое обещание в данном случае четырехкратно недействительно.

Извиняясь за причиненное Вам и Асе огорчение и раздражение, думаю, что надо считать дорнаховскую попытку modus’а vivendi[3984] между нами неудавшеюся.

Ваш Э. Метнер.РГБ. Ф. 167. Карт. 13. Ед. хр. 8.Письмо не было отправлено адресату.

Иллюстрации

Э. К. Метнер в мундире чиновника Министерства внутренних дел. Начало 1900-х гг.


Анна Михайловна Метнер (урожд. Братенши). Начало 1910-х гг.


Э. К. Метнер. Начало 1910-х гг.


Э. К. Метнер. 1900-е гг.


А. М. Метнер. Около 1900 г.


Э. К. Метнер. Около 1900 г.


Н. К. Метнер, А. М. Метнер, Э. К. Метнер. Около 1904 г.


Хедвиг Фридрих


Э. К. Метнер, Андрей Белый, А. М. Метнер. Изумрудный Поселок, 1908 г. Отдел рукописей РГБ


Э. К. Метнер. 1910-е гг.


Э. К. Метнер. Около 1912 г.


Слева направо: Э. К. Метнер, Н. К. Метнер, А. М. Метнер, Андрей Белый, пианист Н. В. Штембер. Изумрудный Поселок, 1908 г.


Э. К. Метнер. Около 1915 г.


Дарительная надпись Э. К. Метнеру на авантитуле кн.: Андрей Белый. Серебряный голубь. М.: Скорпион, 1910 г.


Дарительная надпись Э. К. Метнеру на титульном листе кн.: Андрей Белый. Возврат. III симфония. М.: Гриф, 1905 г.


Дарительная надпись Э. К. Метнеру на титульном листе кн.: Андрей Белый. Возврат. III симфония. М.: Гриф, 1905 г.


Эмилий Метнер. Размышления о Гёте. Кн. 1. Разбор взглядов Р. Штейнера в связи с вопросами критицизма, символизма и оккультизма. М.: Мусагет, 1914 г. Обложка


Андрей Белый. Рудольф Штейнер и Гёте в мировоззрении современности. М.: Духовное Знание, 1917 г. Титульный лист


Андрей Белый в студенческом мундире. Фотография О. Ренара. 21 апреля 1903 г. © Государственный музей А. С. Пушкина


Андрей Белый в гостиной квартиры на Арбате. Зима 1900 – 1901 гг. © Государственный музей А. С. Пушкина


Андрей Белый и А. А. Тургенева. Фотография «Benjamin Coupriе». Брюссель. 1912 г. © Государственный музей А.С. Пушкина


Андрей Белый. Фотография «Benjamin Coupriе». Брюссель. 1912 г. © Государственный музей А. С. Пушкина


А. А. Тургенева. Портрет Андрея Белого. Москва. 1909 г. © Государственный музей А. С. Пушкина


Перейти на страницу:

Похожие книги

Письма к провинциалу
Письма к провинциалу

«Письма к провинциалу» (1656–1657 гг.), одно из ярчайших произведений французской словесности, ровно столетие были практически недоступны русскоязычному читателю.Энциклопедия культуры XVII века, важный фрагмент полемики между иезуитами и янсенистами по поводу истолкования христианской морали, блестящее выражение теологической проблематики средствами светской литературы — таковы немногие из определений книги, поставившей Блеза Паскаля в один ряд с такими полемистами, как Монтень и Вольтер.Дополненное классическими примечаниями Николя и современными комментариями, издание становится важнейшим источником для понимания европейского историко — философского процесса последних трех веков.

Блез Паскаль

Философия / Проза / Классическая проза / Эпистолярная проза / Христианство / Образование и наука
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

П. А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он сделал такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц). Он сам писал, что его труды будут востребованы не ранее, чем через 50 лет.Письма-послания — один из древнейших жанров литературы. Из писем, найденных при раскопках древних государств, мы узнаем об ушедших цивилизациях и ее людях, послания апостолов составляют часть Священного писания. Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг. можно рассматривать как последний этап творчества священника Павла Флоренского. В них он передает накопленное знание своим детям, а через них — всем людям, и главное направление их мысли — род, семья как носитель вечности, как главная единица человеческого общества. В этих посланиях средоточием всех переживаний становится семья, а точнее, триединство личности, семьи и рода. Личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него — с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». В семье род обретает равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». Письма 1933–1937 гг. образуют цельное произведение, которое можно назвать генодицея — оправдание рода, семьи. Противостоять хаосу можно лишь утверждением личности, вбирающей в себя опыт своего рода, внимающей ему, и в этом важнейшее звено — получение опыта от родителей детьми.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Павел Александрович Флоренский

Эпистолярная проза
О величии России
О величии России

Кто больше сделал для империи? Петр I, который ее основал? Александр I, который устоял перед нашествием Наполеона? Александр II, освободивший крестьян? Многие российские императоры внесли свою лепту в процветание и укрепление России, но лишь одно царствование называют Золотым веком Российской империи!Когда юная принцесса София Августа Фредерика фон Анхальт-Цербст-Дорнбург (1729—1796) выходила замуж, она вряд ли знала, какая участь уготована ей судьбой. Однако по всем своим качествам – характеру, уму, воспитанию, образованию,– она оказалась более чем достойной этой тяжелой короны – короны Российской империи. В 33 года из нелюбимой жены недостойного мужа она превратилась в Божиею милостию Императрицу и Самодержицу Всероссийскую, Царицу Сибирскую, Государыню Псковскую и Великую Княгиню Смоленскую, Княгиню Эстляндскую и иных, всея Северныя страны Повелительницу, Грузинских Царей и иных наследную Государыню и Обладательницу, и прочая, и прочая, и прочая…Мы не знаем, что испытала она, осознав размеры своей империи и – меру ответственности за нее. Мы знаем, что сделала она с этой ношей.Екатерина осуществила мечту Петра Великого – присоединила к империи Крым и Причерноморье. Население подвластной ей державы возросло с 23 до 37 миллионов человек. Императрица образовала 29 новых губерний и построила почти полтораста городов. При ней вдвое возросла армия и удвоилось число крупных предприятий. Вчетверо возросли государственные доходы. Был проведен ряд важнейших реформ. Наступил расцвет искусств и наук. Екатерина II оставила потомкам достойное литературное наследие. Просвещенный абсолютизм – вот как называется такой способ правления.Но чтобы стать просвещенным монархом, нужно быть просвещенным человеком. Как нелегко ей было примирить в себе гуманистические идеалы и реальную политику, лучше всех знала она сама. «Вы,– писала она французскому философу Д. Дидро,– пишете на бумаге, которая все стерпит, я же, бедная императрица,– на коже человеческой, столь чувствительной и болезненной…»Величина еще не есть величие. Приняв под свою длань страну огромную, но бедную, плохо управляемую и малоразвитую, Екатерина II дала ей перспективы, придала мощный импульс развития и наконец сделала великой европейской державой.«Я желаю и хочу лишь блага той стране, в которую привел меня Господь; Он мне в том свидетель», – этими словами начинаются «Мысли из Особой тетради» Екатерины II. Но слова – это всего лишь слова, а дела – это поступки. К счастью для России, слова Екатерины Великой были искренними и ее правление в целом – прекрасное тому подтверждение. В предлагаемой читателю книге представлены основные свидетельства напряженного труда императрицы – указы, размышления, мемуары, письма.Электронная публикация включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие правители» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями. В книге великолепный подбор иллюстративного материала: текст сопровождают более 200 редких иллюстраций из отечественных и иностранных источников, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Элегантное оформление, прекрасная печать, лучшая офсетная бумага делают эту серию прекрасным подарком и украшением библиотеки самого взыскательного читателя.

Екатерина II

Эпистолярная проза