Андрей Кожухов

Сам Василий никогда не приходил к Зине на дом, и прямых сношений между обеими квартирами не полагалось. Убежище Василия было временное, так как полиции легко будет напасть на его след, едва только побег станет известным. Постоялый двор решено было покинуть вместе с лошадью и коляской в ту же ночь, как совершится побег, Василий же и Андрей должны были скрыться в другом месте. Что касается освобождённых, то они спрячутся в доме у Зины, где и будут сидеть безвыходно, пока полиция будет рыскать по городу, разыскивая их. Было, следовательно, весьма важно, чтобы дом Зины не имел никаких сношений с постоялым двором и вообще оберегался от всего, что могло бы возбудить подозрение. Обе женщины жили почти в полном уединении. Все участвующие в затеваемом предприятии встречались на улицах или в городском саду, где обменивались краткими сообщениями; если же нужно было обсудить что-нибудь сообща, они назначали свидание у знакомых и друзей вроде Рохальского.

– Где же я буду ночевать? – спросил Андрей, когда Давид ушёл.

– На сегодня, пожалуй, оставайтесь здесь.

Андрей рад был бы случаю побывать подольше в обществе Зины, но счёл неблагоразумным оставаться – с деловой точки зрения. На следующее утро назначено было собрание у Рохальского, на котором он должен был присутствовать, и ему пришлось бы выходить из дому и возвращаться среди бела дня. Его могут заметить и заподозрить, что в доме кто-то скрывается.

– В таком случае я вас провожу сейчас же к Рохальскому, – сказала Зина. – Он с удовольствием приютит вас на ночь, и вы будете налицо к завтрашнему собранию.

Рохальский был человек со средствами, весёлого нрава, либерал и поддерживал дружеские сношения с революционерами. Он жил широко, гостеприимно, никогда не имел столкновений с полицией, и дом его считался одним из самых безопасных в Дубравнике.

Приближаясь к новому большому дому на одной из тихих улиц аристократического квартала, Зина указала Андрею на ряд освещённых окон на третьем этаже.

– Мы застанем его дома. У него, очевидно, гости, – сказала она.

– Однако в Дубравнике рано собираются по вечерам, да и народ скуповатый у вас, – заметил Андрей. – Не видать ни одной кареты или извозчика у подъезда.

– Кто победнее, выбрался раньше и пешком, – ответила Зина.

Когда они подошли поближе, Андрей заметил в доме через улицу, в одном из окон первого этажа, двух пожилых дам, смотревших вверх, как бы на квартиру Рохальского. Обе, казалось, были очень заинтересованы происходившим в доме напротив. Подозрение мелькнуло в голове Андрея.

– Подождите минутку, – сказал он Зине. – Чем нам идти вдвоём, пустите меня сперва на разведку. Мне кажется, тут что-то неладно.

– Полноте! Дом Рохальского совершенно безопасен, – отрезала Зина, направляясь к подъезду.

Входные двери были распахнуты настежь. В подъезде и на белой каменной лестнице виднелись следы ног, показавшиеся Андрею слишком большими и слишком многочисленными.

Когда Зина направилась к дверям, Андрей схватил ее под руку и насильно увёл ее в сторону.

– Очень может быть, что у Рохальского всё обстоит благополучно, – сказал он. – Вернее всего, что вы правы. Но что вам стоит подождать минуты две-три на улице, пока я удостоверюсь?

Странное упорство овладело им. Эти незначительные симптомы, схваченные больше внешними чувствами и слишком слабые, чтобы принять определённую форму в уме, вызвали в Андрее то, что суеверные люди называют предчувствием. Но Зина ничего подобного не почувствовала и настаивала на своём, приводя в доказательство, что вчера еще была у Рохальского.

– Пустяки! – прибавила она, выдёргивая руку.

– Если вы не пустите меня одного, я совсем не пойду, – решительно заявил Андрей.

Зина пожала плечами и взглянула ему в лицо, в конце концов сильно поражённая его настойчивостью.

– Если в самом деле ваши подозрения основательны, – сказала она, – то и вам не следует идти. Лучше погуляем туда-сюда по улице, авось всё выяснится.

Так поступить было бы всего благоразумнее. Но от людей нельзя ждать постоянного благоразумия. Пьяница, храбро миновавший один кабак, сильно рискует при виде следующего. Человек, который может поздравить себя с первым осторожным шагом, чувствует большое искушение сделать второй шаг, совершенно безрассудный.

Андрей и Зина поменялись теперь ролями.

– Незачем выдумывать истории из-за такого пустяка. Мы можем так провести целые часы на улице, не убедившись ни в чем. Подождите меня вот у этого угла; я вернусь через минуту.

Он вошёл в подъезд. Не было видно ни души. Мёртвая тишина царила во всем доме. Когда он поднялся до первого этажа, дверь одной из квартир, выходящих на площадку, тихонько отворилась. Сморщенное безбородое лицо не то старика, не то женщины – Андрей не мог разобрать – высунулось, быстро и внимательно взглянуло на него и моментально скрылось. Он слышал, как дверь заперли изнутри и задвинули засовы.

Странно! Андрей поднялся выше, ступая как можно осторожнее, но не обнаруживая в то же время нерешительности. Во что бы то ни стало необходимо было ввиду предстоящего завтра собрания удостовериться, безопасно ли у Рохальского.