ANENERBE

— А ты проверь, ковырни эту сволочь!

Комаров проверяет — вонзает в бездыханное тело штык — один раз, второй…

— Мертвый! Добегался гад!

Подходят товарищи — серые тени в длинных шинелях — смотрят на мертвеца.

— Теплый еще, — говорит кто-то, — глаза-то закрыть или так оставить?

— А ты ему еще свечку в руки дай, — шутит другой.

— Ефим! Пойдешь смотреть?

У мужчины в кожаной куртке и наганом в руке из ствола идет дымок — это он стрелял. По всей видимости, он — Ефим.

— По местам, товарищи, — кричит еще кто-то, — акция продолжается, не теряйте бдительность… этого в грузовик. Подхватив мертвеца за руки и за ноги, на счет раз-два-три кидают в грузовик.

— И впрямь, теплый, — делится своими впечатлениями один из товарищей, — ловко они его шлепнули, аккурат в сердце, только со спины.

— На вскидку стрелял.

— На вскидку в сердце сложно, на вскидку вообще сложно попасть.

— Тем более из нагана.

— Из нагана стреляли? А чего у него брюхо разворочено?

— Проверяли, — объясняет Комаров. В зубах у него новая цигарка — длинная, толстая и горит она исправно. — Может, он того, сволочь, притворился убитым. Упал со страха…

— А тут его наш Леха штыком в пузо! — смеется еще одна тень в шинели. — Штыком-то оно верней, после штыка не отвертишься…

Виталий Борисович открыл глаза — в комнате тишина. Ни машины, ни товарищей, видно, уехали — акция закончилась.

Ерунда какая-то! Однако чувство, что он действительно был там, не покидало. Вкус горечи от табака, а ведь он не курит и никогда не курил. Замерзшие пальцы и воспаленные глаза — они с трудом ворочались в темноте. Комаров. Знакомого с такой фамилией он не имел и не встречал. Ефим?

Он, наконец, окончательно проснулся и опустил ноги.

Ефим Пафнутьевич Сидорчук — человек с фотографии в кожаной тужурке! Стрелял именно он и попал — убил человека.

Страшно

— Уравнение? Да уравнение! Вся наша жизнь уравнение!

Сидели на кухне — товарищ Шумный и математик Горелик, который вновь чистил картошку. Неумело чистил, слишком много снимал кожуры, от чего клубень превращался если и не в горошину, то терял большую часть своего объема.

— По идее можно просчитать все, — заверил Алексей Митрофанович, — однако в любом уравнении обязательно должны быть исходные данные, когда кругом сплошные неизвестные, это уже не уравнение. Всегда нужно от чего-то оттолкнуться, как при ходьбе. Как вы будете ходить, если нет опоры? Хотя и неизвестные данные играют существенное значение. Как мыслит человек? В заданном направлении, что-то похожее на вектор. Возьмем окружность. Если вы не знаете, что она составляет триста шестьдесят градусов, как вы будете ориентироваться?

— По солнцу, — неожиданно для себя ответил Виталий Борисович, который все это время испытывал опасение, что нож в руках Горелика соскользнет.

— Днем по солнцу, ночью по луне. А если погода пасмурная и, добавим, безветренная? Сидеть и ждать? Надеяться, когда решат на небесах? Вы знаете, человечество развивается стремительно. Не в количественном отношении, а в интеллектуальном. Порой чрезмерно стремительно, только сделанные открытия носят прикладной характер.

— Это еще как?

— Как? А вот так! — улыбнулся Горелик, — нужен был свет — изобрели лампочку. Вроде, проблема решена, а как же огонь? Существует сам по себе, не спрашивая разрешения, оставаясь не союзником человека, а его злейшим противником. Кто кому бросил вызов? Уравнение? — Уравнение! А кто его собирается решать? Некому! Потому что существует лампочка! А где вы в природе видели лампочку?

— Светлячок, — подсказал Виталий Борисович.

— Светлячок — не лампочка, он наделен божественной силой, все его существование подчиненно законам мироздания и он совершенно далек от каких-либо корыстных желаний.

— Значит, невозможно?

— Я не сказал: невозможно, я сказал: почти невозможно, — ответил Алексей Митрофанович и взял еще один клубень.

— Трудность заключается в том, что мешает субъективизм. Он является и тормозом и движущей силой. Это альфа и омега. Может ли черное быть белым и наоборот? Глупый вопрос для умного человека. Может! День и ночь — разве это не доказательство? Один и тот же вид из окна днем и ночью. А кто задумывался? Открытия, дорогой мой, часто случаются, когда мы отвлекаемся от устоявших стереотипов и глядим на мир, словно в первый раз! Иначе невозможно! Иначе мы в плену у самих себя! Вы полагаете, ученые какие-то особенные люди? И у них все по-другому? Нисколько!

— Почти невозможно — это как? — перебил Виталий Борисович, — один процент из ста?

— Может, из тысячи, а может, из миллиона. Мы узнаем, когда найдем этот единственный процент.

— А как посоветуете вы?

— Я?

Горелик бросил клубень в кастрюлю.

— Если я вам скажу мое мнение, это будет мое решение. Понимаете, мое! Но не ваше. А задача стоит перед вами, стало быть, и решение должно быть тоже вашим. Совет — вещь полезная, но куда полезней поощрение. Вы никогда не задумывались, почему одни нации преуспевают в тех областях, куда другие и ногой не ступали? Мы же все одинаковы и созданы из одного материала, наделенные в равной степени божественной искоркой!