Нет, лапута, несомненно, где-то была. Всегда, в любой момент времени. Парила в непроглядных облаках Венеры чуть выше сферы вечного урагана, но ниже прозрачной зоны, из которой их было бы видно с орбиты. От «низкого» соседства баллонов, удерживающих станцию «на плаву», с сильным ветром, «Сигму» иногда ощутимо потряхивало — станция была небольшой, а чем меньше объект, тем круче его мотает. То есть высоту лапуты, находясь здесь, хотя бы приблизительно определить можно. Но вот географических координат на станции не знал никто из персонала — ни операторы связи, ни начальник смены, капитан фрегата[3]
Альварес, ни охраняющие базу морпехи. О технарях даже речи нет — тем вообще лишняя информация не положена. Более того, персоналу было строжайше запрещено интересоваться, где они в данный момент находятся, даже в устной форме, даже «для прикола». Поймай их за таким занятием наблюдатели собственной флотской безопасности (есть у них и такие, но об этом не следует распространяться тем более), вылет на гражданку без пособия — минимум, что ждёт нарушителя. И только если докажут, что по дурости спрашивал, ни на кого не работал. А в контрразведке колоть умеют — в чём угодно признаешься, даже чего не было.Как же они, персонал станции, тогда сюда попадают?
А просто. Каждый из них своим ходом добирается до ближайшей стартовной лапуты — они есть над каждой столицей провинции. Оттуда ракетой до «Миранды-4» — станции ВКФ на средней орбите. Где их компактно собирает челнок, ныряющий затем в облачный слой Венеры, скрываясь от глаз любых следящих систем. «Выныривает» челнок прямо здесь, у посадочной площадки, с которой через несколько часов забирает улетающий отстоявший своё караул. Боевое дежурство — тридцать дней через тридцать, не так часто челноку приходится делать головокружительные полёты за гранью секретности. С такой нагрузкой контрразведка справляется.
Рауль поморщился. Вот ведь какая ирония: он, сидя в кресле оператора за пультом может спокойно, в рамках служебного положения, активировать и переключить на себя любую систему слежения как подоблачного, так и надоблачного слоя. Может рассмотреть любой город на поверхности с чёткостью изображения до десяти сантиметров, а в надоблачном слое — любой материальный объект… Даже страшно представить на каком расстоянии! Выхлопы сопел и огни инфракрасников космических кораблей видны аж из пояса Койпера (хотя объекты поменьше и похолоднее, конечно, так далеко в простую оптику так просто не рассмотришь). Но он никогда, ни при каких обстоятельствах не сможет посмотреть под ноги, под днище «родной» лапуты, под её гелиевые пузыри, благодаря которым они парят, чтоб понять, а что там собственно? Горы или пустыни? Кратеры или каменные равнины? Над полюсом они или над экватором? Самые могущественные люди в Солнечной системе — при этом самые беззащитные.
Но, возможно, это правильно?
— «Красный дракон» — «Сигме». Ваша траектория подтверждена, нормам безопасности удовлетворяет. Разрешаю предстартовую подготовку, — произнёс он, хоть и думая о своём, но машинально делая положенную работу.
— Слушаюсь, «Сигма». «Офелия-2», это «Красный дракон». Предполётная подготовка пройдена, прошу разрешения на отстыковку, — ответил на хорошем испанском, но с сильным акцентом, капитан судна Союза.
— «Сигме» — «Офелия-2». Прошу подтверждение на старт «Красного дракона».
— Подтверждаю, «Офелия-2». — Рауль отжал тангетку и выдохнул. Ну вот, ещё один грузовоз отправляется к Земле. «Китаец», хоть «порт приписки» указан австралийский, станция «Кимберли» над Большой Пустыней Виктория». Фиг поймёшь, чья у кого у них там в Союзе принадлежность!
— «Красный дракон», начинаю процедуру отстыковки… — А это снова диспетчер «Офелии-2», одной из пяти грузовых станций на средней орбите.
— «Сигма», это «Оберон», модульный грузовоз класса «А». Запрашиваю разрешение на вход в пространство Венеры, — раздался звук запроса от нового действующего лица. Ну как нового, они его ведут уже давно, они видят и контролируют ВСЕХ, все корабли и суда до орбиты Марса. Просто это судно вошло в зону радиоконтроля, и если бы само не вышло на связь, им бы через пять-десять минут пришлось его вызывать.
«Оберону» ответил Мануэль, его коллега, перенимающий эстафету. Согласно уставу и инструкциям, если есть возможность распределять работу, они обязаны это делать. Каждый следующий подавший запрос корабль передаётся для ведения следующему в очереди оператору по кругу. Учитывая, что зону ПКО покидает не так много кораблей в сутки, как и прилетает, каждый из них, операторов, остаётся максимально разгружен.
— «Оберон» — «Сигме». Высылаю кодированный запрос по протоколу ноль-двадцать-три. Ожидаю ответа.