Английский с Эдгаром По. Падение дома Ашеров

In my case, the primary object was invariably frivolous (в моем случае первоначальный объект был неизменно незначителен), although assuming, through the medium of my distempered vision (хотя и принимавшим, через посредство моего расстроенного видения), a refracted and unreal importance (искаженную и ненастоящую важность). Few deductions, if any, were made (мало умозаключений, если /вообще/ какие-либо, были делаемы); and those few pertinaciously returning in upon the original object as a centre

(да и те немногие /сделанные умозаключения/ – упорно возвращавшиеся к изначальному объекту как к центру /размышлений/).

In my case, the primary object was invariably frivolous, although assuming, through the medium of my distempered vision, a refracted and unreal importance. Few deductions, if any, were made; and those few pertinaciously returning in upon the original object as a centre.

The meditations were never pleasurable (эти размышления никогда не были приятными); and, at the termination of the reverie

(и при окончании забытья), the first cause, so far from being out of sight, had attained that supernaturally exaggerated interest (/его/ первопричина – столь далеко от того, чтобы быть = пропадать из вида – приобретала тот сверхъестественно преувеличенный интерес) which was the prevailing feature of the disease (который был преобладающей чертой этой болезни). In a word, the powers of mind more particularly exercised (одним словом, силы разума, особенно задействованные) were, with me, as I have said before, the attentive

(были у меня, как я сказал прежде, внимательными = способностью ко вниманию), and are, with the day-dreamer, the speculative (а у мечтателя – рассудительными = способностью к рассуждению).

The meditations were never pleasurable; and, at the termination of the reverie, the first cause, so far from being out of sight, had attained that supernaturally exaggerated interest which was the prevailing feature of the disease. In a word, the powers of mind more particularly exercised were, with me, as I have said before, the attentive, and are, with the day-dreamer, the speculative

.

My books, at this epoch, if they did not actually serve to irritate the disorder (мои книги в ту пору, если они и не служили к тому, чтобы растравлять мою болезнь; actually – действительно; на самом деле; вообще), partook, it will be perceived, largely, in their imaginative and inconsequential nature, of the characteristic qualities of the disorder itself (разделяли, как будет замечено, в большой степени, по своей образной и непоследовательной природе, характерные качества самой болезни; to partake of – разделять, иметь примесь; to perceive – воспринимать, понимать; large – большой; largely – в большой степени).

My books, at this epoch, if they did not actually serve to irritate the disorder, partook, it will be perceived, largely, in their imaginative and inconsequential nature, of the characteristic qualities of the disorder itself.