Английский с Эдгаром По. Падение дома Ашеров

I well remember, among others, the treatise of the noble Italian, Coelius Secundus Curio, “De Amplitudine Beati Regni Dei (я хорошо помню, среди прочих, трактат благородного итальянца Целия Секунда Куриона, «О величии блаженного царства Божия»; лат.);” St. Austin’s great work, the “City of God (великий труд Блаженного Августина, «О граде Божием»; St. = Saint – святой

[5]);” and Tertullian’s “De Carne Christi (и «О плоти Христа» Тертуллиана),” in which the paradoxical sentence (в котором парадоксальная фраза) “Mortuus est Dei filius; credible est quia ineptum est: et sepultus resurrexit; certum est quia impossibile est («Сын Божий умер: это бесспорно, ибо нелепо. И, погребённый, воскрес: это несомненно, ибо невозможно»; лат.

),” occupied my undivided time, for many weeks of laborious and fruitless investigation (занимала мое неразделенное время = всецело занимала мое время, много недель кропотливого и бесплодного исследования).

I well remember, among others, the treatise of the noble Italian, Coelius Secundus Curio, “De Amplitudine Beati Regni Dei;” St. Austin’s great work, the “City of God;” and Tertullian’s “De Carne Christi,” in which the paradoxical sentence “Mortuus est Dei filius; credible est quia ineptum est: et sepultus resurrexit; certum est quia impossibile est,” occupied my undivided time, for many weeks of laborious and fruitless investigation.

Thus it will appear that (вот так и кажется, что), shaken from its balance only by trivial things, my reason bore resemblance to that ocean-crag spoken of by Ptolemy Hephestion (выводимый из равновесия лишь тривиальными вещами, мой рассудок носил = имел сходство с тем океанским утесом, о котором говорил Птолемей Гефестион; to shake – трясти; to bear – носить), which steadily resisting the attacks of human violence, and the fiercer fury of the waters and the winds

(который, твердо сопротивляясь атакам человеческой силы и еще более свирепой ярости вод и ветров; violence – насилие, жестокость, сила; fierce – яростный, свирепый; fiercer – более яростный, яростнее), trembled only to the touch of the flower called Asphodel (сотрясался лишь от прикосновения цветка, называемого Асфодель).

Thus it will appear that, shaken from its balance only by trivial things, my reason bore resemblance to that ocean-crag spoken of by Ptolemy Hephestion, which steadily resisting the attacks of human violence, and the fiercer fury of the waters and the winds, trembled only to the touch of the flower called Asphodel.