ANTICASUAL. Уволена, блин

Потом было еще восемь стран и пять выученных языков. Профессионализм Сержа со времен публичного дома подрос. Он начал завоевывать награды на конкурсах поваров. Купил квартиру в Испании. С бассейном во дворе. Остался при всем этом неформалом и хулиганом. В свободное от работы время.

Менял женщин. Рестораны. Страны и языки. Полтора года назад его пригласили работать в Россию. Он приехал и выучил шестой язык. Так же, как и наш, сербский язык — славянский.

— Как по-сербски нога? — спрашиваю я.

— Но́га.

— А рука?

— Ру́ка.

— Почему же я тогда ничего не понимаю, когда ты с друзьями по-сербски говоришь?

— Потому что это наш мужской секрет.

С ума можно сойти. Может, он все врет?

На следующий день я жду его с нетерпением. С моего лица не сходит дурацкая улыбка. Я не знаю, вдруг это тот, кого я так долго ждала.

Он харизматичный, обаятельный, умный, уверенный в себе и очень нежный. И красивый. Все, как я мечтала. Мне нравится и то, что он совершенно сумасшедший.

Сердце мое бьется громче, чем шумит капучинатор кофе-машины в нашем баре.

После работы едем в скромное обаяние буржуазии, а потом к нему домой.

Накануне я сумела выдержать активный натиск и не поддалась на уговоры. Серж клялся, что не тронет меня и пальцем, что он только хочет проснуться рядом со мной и видеть мое пробуждение, но я не рискнула совершить такой подвиг. Хватит с меня всяких Саш, подумала я. А сегодня еду.

Еду и боюсь. Не делаю ли я ошибку?

Мысли роятся в моей бедной голове.

Вдруг он переспит и бросит меня? Вдруг он окажется мерзким, гадким и я разочаруюсь? Вдруг мы разрушим все очарование наших нескольких встреч? И самое главное, — вдруг он мне все время врал? Это Сашино влияние, раньше я всем верила. Не хочу даже думать об этом.

Самое интересное, что у меня не хватает душевных сил отказаться. Вчера в «Бункере», отстреливаясь, я имела неосторожность пообещать это мероприятие на сегодня.

В лифте, видя мое состояние, Серж берет меня за плечи, встряхивает и говорит:

— Слушай, что с тобой? Ну-ка, соберись. Я не могу тебе ничего обещать сейчас. Ты же понимаешь. И ты ничего мне сейчас не можешь обещать. Все равно, пока мы не попробуем, ничего не узнаем.

Грубиян. Мне сразу становится легче. Конечно, по законам жанра, он мог бы предложить мне передумать, но этому человеку на законы жанра наплевать вообще. За это, наверное, он мне и нравится.

Все свободное от секса время он прижимает меня к себе так сильно, что мои ребрышки рискуют поломаться. Словно боится, что я убегу.

Под утро нам удается поспать.

На следующий день я отказываюсь ехать в его ужасную холостяцкую конуру и мы едем ко мне.

Еще на следующий день он говорит, что болен, и едет ночевать домой.

Утром сообщает, что ездил на разговор со своей бывшей девушкой и сказал ей, что не может больше с ней встречаться.

— Пойми, надо было с ней по-честному расстаться, — оправдывается он. — Так жалко ее. Плакала. Совсем молодая.

Я не успеваю еще опомниться от такой новости, как он сообщает, что едет сегодня ко мне и что ему надо забрать дома пару маек, тапочки и зубную щетку. Я, ошарашенная новостями и свалившейся на меня ответственностью, жду его, с тапочками и щеткой, у подъезда, однако он выходит с тремя чемоданами.

— Ты что, жить ко мне переезжаешь?

— Что, плохо? — закатывает он глаза к ночному небу. — Хочешь ко мне?

Хочу ли я с ним жить в принципе, — он не спрашивает. Наверное, я сошла с ума, но я послушно открываю багажник машины.

А дома выделяю полку в шкафу.

Следующие три месяца мы не останавливаясь рассказываем друг другу о себе. По ночам Серж включает мне сербский рок и поет песни на сербском языке. Мы часами валяемся в микроскопической ванне с остывающей водой и разговариваем обо всем на свете. О любви, о войне, о музыке, о разных странах и обычаях. О своих прежних мужчинах и женщинах. Потом делаем друг другу массаж и все остальное. Потом немного спим и вместе едем на работу.

Во сне он крепко-крепко прижимает меня к себе. Когда я начинаю ворочаться и выкручиваться, как винт, из его стальных объятий, эти объятия сжимаются еще крепче и Серж, не просыпаясь, грозным басом спрашивает:

— Куда?!

— Пописать, — пищу я в ответ.

— Невозможно, — выносит свой вердикт Серж и, продолжая спать, целует меня куда придется.

Днем я удираю из своего кафе и иду к нему в ресторан, где он жарит для меня рыбу и украшает ее сердечками из болгарского перца. Сердечки пронзены зелеными укропными стрелочками.

Милош пытается над нами стебаться, но мы вдвоем его уделываем каждый раз.

Когда Серж пересаливает гостям еду, официанты извиняются и говорят:

— Наш шеф-повар влюбился.

Все это время он переживает за мой бизнес, пытается дистанционно помочь и дисциплинированно отдает всю свою зарплату, чтобы я могла закрывать дыры в бюджете и оплачивать аренду. Это впечатляет. Такого стремительного благородства я не ожидала.

Переманить его я не пытаюсь, у него зарплата больше, чем весь фонд заработной платы нашего ресторана.