ANTICASUAL. Уволена, блин

Выхожу из подъезда в зеленый прохладный двор и встречаю первого жителя переулка — пожилую женщину с подставкой. Подставка — четвероногая конструкция из блестящего трубчатого металла, отдаленно напоминающая высокий табурет с ручками. Женщина очень медленно передвигается, опираясь на конструкцию. По-другому она ходить не умеет. Когда на ее пути встречается препятствие в виде бордюра, ей кто-нибудь помогает его преодолеть. Мы видимся почти каждый день. Она всегда-всегда улыбается. Я ни разу не видела ее в плохом настроении. Мы радостно здороваемся, а если видим друг друга издалека, то машем рукой. Я не знаю, как ее зовут, в каком подъезде она живет, зато знаю, что после встречи с ней некоторое время улыбаюсь. Я улыбаюсь ей лично и потом некоторое время несу на себе эту улыбку.

Огибаю трансформаторную будку и оказываюсь у вонючей помойки. Это квадратный металлический бак огромных размеров. Вывозят его каждую ночь, я знаю точно, но он все равно почти всегда полон. Жители нашего дома производят в сутки огромный бак навоза.

Рядом с баком блестят на солнце обширные зловонные лужи, вытекшие из его щелей, и сидят на корточках дворники в красивой оранжевой униформе. Я осторожно перешагиваю зловонные лужи, сдерживая дыхание. Иногда в нашем дворе бывает дождь, и тогда зловонные лужи сливаются с лужами дождя, становятся неотличимыми от простой воды с неба. Тогда я перестаю их перешагивать. Просто иду по мокрому асфальту на цыпочках, чтобы не испачкать джинсы, и думаю о внешне неотличимых, но таких разных по содержанию лужах.

С дворниками в оранжевой униформе я тоже здороваюсь, но более сдержанно. Я ничего не имею против них, но боюсь, что они меня запишут в разряд своих друзей и будут пытаться со мной фамильярно шутить и вести ненужные беседы. Мне почему-то кажется, что им хочется дружить и фамильярно шутить с симпатичной девушкой из ресторана. Хотя, возможно, это не имеет отношения к реальности, и им до меня нет большого дела.

Но в материальном плане я их интересую, это точно. Один из них приходит каждый месяц за зарплатой. За это он содержит в порядке задний дворик нашего ресторана. Все остальные, за отдельную плату, помогают заносить и выносить холодильники, электроплиты, чистить засорившиеся унитазы и прочее, прочее.

То есть я в них тоже заинтересована. Я отмеряю строго дозированную улыбку, получаю в ответ их улыбки, гораздо более теплые и искренние, чем моя, и иду дальше, получив в качестве расплаты легкий укол совести.

Из ресторана, расположенного во дворе, мне машет рукой Илья — его хозяин. Я машу в ответ и иду дальше. К Илье мы иногда заходим поздно-поздно ночью, когда идем домой. Он отпаивает нас, уставших, чаем с чабрецом. Интересно, кто отпаивает его?

За рестораном Ильи находится офис моей бывшей компании. Я вспоминаю об этом по таким вот утрам, но уже почти без боли. Свежие рубцы затянули мою рану, и она лишь слегка зудит и чешется.

Возле арки живет женщина в шляпе. У нее длинная юбка, румяные щеки, несколько клетчатых сумок, в каких возили товар челноки, и офисный стул. Раньше его не было, и она спала сидя на своих сумках. А потом, видимо, кто-то подарил, и теперь она спит сидя в директорском стуле с высокой спинкой. Иногда она улыбается и разговаривает с кем-то невидимым. Иногда уходит ночевать на соседнюю полянку, на траву. Наверное, в эти ночи ей кажется, что она уехала за город, на дачу. Много раз я видела, как она кушала из ланч-бокса. Кто ее кормит, я не знаю. Несколько раз она делала маникюр. Пилочкой, которая, видимо, у нее всегда при себе. Женщина в шляпе — очень культурный бомж. Я с ней никогда не разговариваю и никакого участия в ее судьбе не принимаю, но когда она исчезает на пару дней — начинаю беспокоиться и искать. Найдя на соседней лужайке, успокаиваюсь.

Но это случается редко, обычно она на своем месте — возле арки.

Арка — последний оплот покоя, дорога Малого Гнездниковского — пограничная полоса между домашней безмятежностью и лихорадкой мегаполиса. Через арку выхожу в Малый Гнездниковский переулок и сразу же, вдруг, без предупредительных выстрелов попадаю в городскую суету. Мечутся клерки в поисках недорогого и качественного бизнес-ланча, размахивают руками прорабы, руководящие ремонтом фасада соседнего здания, машины тычутся в плотные ряды других машин как слепые котята, в тщетной попытке припарковаться. Ишь, быстрые какие! А два-три кружочка не хотите сделать, прежде чем найти для своего автомобиля полтора квадратных сантиметра?

Моя безмятежность стремительно улетучивается, и, перейдя дорогу, я превращаюсь в директора ресторана. Кажется, я уже почти привыкла к этому факту.

Интересно, какую картину видит Серж, идя тем же маршрутом через полчаса?

Наш маленький переулочек — это то место, где все самое важное в моей жизни. Здесь я работала раньше в любимой компании. Нашла свой ресторан. Познакомилась с Сержем. Живу, причем квартира нашлась сама, без усилий с моей стороны. Место силы. Наверное, это та база, на которую мы когда-то приземлились, и некая незримая пуповина нас связывает.