Антигитлеровская коалиция — 1939. Формула провала

Все шло гладко. Гранки Форин офис получил незадолго до Рождества и направил в заинтересованные министерства на согласование. Публикация была запланирована на середину января с первичным тиражом в 100 тысяч экземпляров. Препятствие возникло внезапно. Галифакс попросил направить гранки также в посольства Франции и Польши. Французский посол отправился на беседу с Кадоганом ещё до того, как прочёл их. «Он хотел донести до меня, что у Кэ д'Орсе имелись серьёзные опасения насчёт публикации. Он спрашивал, действительно ли она необходима и действительно ли поможет достичь чего–то полезного». Кадоган решил применить к послу обычный трюк, сказав, что решение о публикации уже принято на государственном уровне. Корбен настаивал на своём. Среди его «опасений» было «соображение» о том, что на ранних этапах переговоров «именно французское правительство ратовало за то, чтобы мы пошли на уступки [СССР], и если бы это всплыло при публикации документов, мы бы произвели нежелательное впечатление». Корбен слышал, что доклад «не будет включать значительную часть непосредственной переписки между Парижем и Лондоном», но не понимал, как без этого можно будет обойтись. Затем посол намекнул, что французское правительство может издать собственный сборник, «Жёлтую книгу», чтобы рассказать обо всем самим[621].

От Корбена так просто было не отделаться. Неделю спустя он вернулся на службу, изучив гранки и проконсультировавшись с Парижем. В шестистраничном меморандуме Корбен отметил, что французское правительство испытывало «серьёзные опасения» в связи с публикацией, которую сам Корбен назвал «английской Синей книгой».

В целом при прочтении сего документа складывается впечатление, что с самого начала и до конца переговоров советское правительство непрестанно настаивало на том, чтобы сделать обсуждение данного соглашения максимально свободным и плодотворным. Искреннее или притворное, намерение советского правительства учесть все возможные варианты немецкой агрессии, казалось, противопоставлялось англофранцузским недомолвкам и желанию двух правительств ограничить советское вмешательство.

Корбен полагал, что из этого документа действительно можно вынести мысль о том, что французское и британское правительства пеклись об интересах малых стран. В черновике было то, что говорило как в пользу СССР, так и против него, особенно после занятия восточной Польши (в сентябре 1939‑го) и вторжения в Финляндию.

И все же те, кто думал, что СССР повернулся к Германии только после принятия Францией и Англией мер по торможению переговоров, а также из–за их нежелания вести переговоры с Москвой на равных и сомнений в готовности оказать помощь в случае прямого военного столкновения России с Германией, нашли бы в этой публикации несколько аргументов в пользу своей точки зрения. Корбен снова напомнил о возможности, а точнее, угрозе выпуска французами «Жёлтой книги». Кэ д'Орсе был уязвлён тем, что из издания исключили документы, показывавшие усилия и гибкость французской стороны в ходе переговоров с Советами.

«Обнародование переписки [между французским и британским правительствами] неизбежно подчеркнуло бы несовпадения в позициях Англии и Франции, которые возникали время от времени. Это бы особо выделило усилия, предпринимаемые французской стороной, особенно поначалу, для нахождения компромисса с советской стороной, принимая во внимание важность целей, которых было необходимо достичь. Разумеется, нет необходимости напоминать о недостатках дискуссии, которые проистекают из–за различного толкования расхождений в политике, вероятно, объясняемых разницей точек зрения. Французское правительство уверено, что Форин офис хочет создать репутацию страны, всеми силами старающейся избежать всего, что, по мнению других стран, может омрачить единодушие двух держав».

В заключение Корбен добавил, что на двойную публикацию (снова завуалированная угроза выпустить «Жёлтую книгу») СССР может ответить выпуском собственной подборки документов, в которых их авторы «ничуть не обременены сомнениями в точности и искренности и которые рискуют стать мощным оружием пропаганды в руках СССР и Германии».

Корбен имел в виду, что слабое правительство Даладье не выдержит перекрёстного огня левых и правых, спровоцированного выходом британского доклада. И у Корбена была последняя просьба. Не могли бы коллеги вычеркнуть комментарий Литвинова от марта 1939 г. о том, что «Франция сдала себя»? Какая ирония. Через полгода Франция и правда будет окончательно разбита, а Корбен лишится должности.