Антон. Мальчик-щенок

Утро было тяжелым и печальным. Рассветное солнце было не видно за сгустившимися облаками. Деревенские жители сумели потушить пожар, и теперь отдыхали прямо на траве. От Катиного дома остался только черный остов с закопченной печной трубой. От углей поднимались маленькие серые струйки дыма. Перепачканные сажей агаповцы постепенно расходились по домам, а самые бойкие старушки спешили к дому председателя, чтобы заставить его звонить в милицию с единственного в деревне телефона. Никто не был уверен наверняка, что Кати не было дома, когда начался пожар. Нужно было вызвать милиционеров, чтобы они обследовали дом и подтвердили гибель молодой женщины и ее маленького сына.

Пока жители расходились по домам, на самом деле не так уж сильно печалясь о судьбе Кати и Антошки, но радуясь за свои спасенные шкуры и имущество, Пегая вылизывала мальчика в своей будке, пытаясь привести его в чувства. Антошка был без сознания уже несколько часов. Казалось, что мальчик был мертв, но внезапно он начал метаться, так и не возвращаясь в сознание. Его мучил только что пережитый кошмар.

Часть 2

Над темным густым хвойным лесом занимался рассвет. Уходила ночь, сменяясь предрассветными сумерками. Из сереющей темноты постепенно проступали неясные очертания окружающего мира – силуэты деревенских домов, деревьев, полуразвалившейся церквушки. Небо на востоке помаленьку светлело. Вокруг царила сонная тишина.

Светлое пятно на горизонте за лесом становилось все больше и больше. Подул легкий ветерок. Утренняя прохлада расползалась над землей вместе с выпадающей росой. Вдруг природа замерла, будто готовясь к чуду. Все четче делался окружающий пейзаж, становилось все дальше видно.

Наконец около самого горизонта вспыхнула ослепительная каемка солнечного круга. Сначала она была еще совсем маленькая, но ослепительно яркая. В тот момент, когда она зажигалась на востоке, проснулись первые птицы – послышался шорох в кустах и ветвях деревьев, первое несмелое чириканье. А солнце все больше выглядывало из-за горизонта. Зашевелились в траве мурашки, слетела с дерева птица, колыхнув ветку, запел жаворонок. Где-то залаяла собака, вдалеке скрипнула дверь, послышались голоса людей в деревне. Солнечный диск разгорался все ярче, поднимался все выше над темным лесом, рассылая во все стороны свои теплые лучи. Вот уже показался полный круг, а еще через несколько мгновений солнце будто оторвалось от леса и поплыло в голубом небе, наполнив все живое силой и энергией. Наступил новый день.

Пегая заворочалась в своей будке, когда лучи солнца проникли сквозь просветы между досками, из которых была сколочена будка. Задняя стенка деревянного собачьего домика как раз выходила на восток, где и вставало солнце. Собака подняла морду, внимательно вгляделась в тусклый сероватый свет, который был виден через вход в будку. Прислушалась к звукам, но ничего подозрительного или интересного не услышала. Затем осторожно приподнялась на лапы и вылезла из будки. На улице она побегала по траве, разминая лапы, затем потянулась и пару раз тявкнула. Трава была сырой от росы и холодной, но Пегая этого не чувствовала.

Антошка, проснувшийся, когда из будки выползла его Пешка, тоже выполз наружу. Там он сел на землю и стал наблюдать за своей собакой. Когда она потянулась, то он сделал тоже самое: встал на четвереньки и стал повторять движения за Пегой. Мальчику очень хотелось бы повилять хвостом, как это делала Пешка, но хвоста у него не было, и это очень расстраивало Антошку. Вдруг собака насторожилась и стала смотреть в сторону покосившегося забора, за которым была деревенская дорога. Вся поза Пегой выражала напряжение. Антошка с любопытством уставился туда же, куда смотрела его собака. Мальчик уже давно научился разбираться в знаках, которые подавала Пегая.

Вдоль старого забора почти до самой калитки росли кусты сирени, они своей густой кроной закрывали обзор, и до последнего было непонятно, на кого же так среагировала Пешка.

Антошка напрягся, его губы беззвучно зашевелились, пытаясь изобразить слово «мама». Ему часто казалось, что вот-вот вернется его родная мама. Он еще до конца не понимал, что Кати больше нет, что она умерла, хотя его даже водили на ее похороны на деревенское кладбище. Но хоронили Катю в закрытом гробу, она сильно обгорела при пожаре. Все эти воспоминания почти стерлись из головы Антошки, но по маме порой он очень скучал.

Из-за кустов же вышла женщина лет пятидесяти в цветастом платке и длинном коричневом платье. Она несла в руках трехлитровую банку молока. Антошка с любопытством смотрел на белую жидкость в стеклянной таре. Он помнил название и вкус этой жидкости. Молоко ему всегда нравилось, особенно парное, теплое, прямо из-под коровы. Такое он пил часто, пока их с мамой дом не сгорел. Но иногда его мама кипятила молоко, и вот такое Антошка не любил – из-за пенки.