Апостол Папуа и другие гуманисты. I. Мидгардсорм

— О! Тогда, я не понимаю четвертый пункт постановления суда, слушайте, — профессор Ларосо взял распечатку и процитировал, — «Штабу Народного флота: считать военной диверсией любую внешнюю активность, направленную на разрушение сообщества Нукутепи и закрытие проекта T-Whale».

— Так все ясно, — сказал Корвин, — если внешняя сила попробует наехать на T-Whale, то Народный флот разберется с ней по Генеральной инструкции. Такие дела, профессор.

— Простите, Корвин, но я не знаком с этим документом. Кстати, называйте меня Хуан.

Резерв-штаб-капитан кивнул.

— ОК, если вам так удобнее, Хуан. А в Генеральной инструкции сказано просто и ясно.

Работа солдата и флота, как системы — не допустить, чтобы какие-либо организованные вооруженные формирования причинили вред жителям, их жизни и здоровью, их быту и хозяйству, или принудили жителей к чему бы то ни было путем угрозы таких действий. Выполняя свою работу, солдат и флот, как система, нейтрализуют социально-опасные организованные вооруженные формирования, уничтожая их живую силу, их технику, их материальную базу, их управление, их информационный и экономический потенциал.

— Ужас! — прокомментировал Ларосо, — И такое правда может случиться, по-вашему?

— Конечно, может. У нас это накатанная схема военные операций.

— О! И вы это одобряете, Корвин?

— Да, — штаб-капитан пожал плечами, — я одобряю. А как иначе?

Профессор вздохнул, отвернулся и, глядя на бесконечное синее полотно океана, тихо произнес:

— Вы хороший человек, но вы готовы с легкостью одобрить зло. Почему?

— Зло, добро, — Корвин снова пожал плечами, — абстракции. Вы сказали, что я хороший человек. Это тоже абстракция. Все зависит от ситуации, и от точки зрения.

— Вы сказали «абстракция»? По-вашему, это правильно?

— Что именно, Хуан?

— То, — пояснил профессор, — что добро и зло стали абстракцией, а человек оказывается хорошим или плохим в зависимости от ситуации.

— Правильно, неправильно, — штаб-капитан в третий раз пожал плечами, — спросите еще, правильно ли, что вода замерзает при нуле по Цельсию.

— Корвин, вы лукавите. Вам прекрасно известно, что законы человеческого общества не заданы свойствами вселенной, а определяются людьми. Люди на этой планете сделали собственную жизнь отвратительной, жестокой и бессмысленной, потому что, получив великий дар природы — разум, они применили его неразумно. Миллион лет назад наша планета была прекрасной и цветущей. Человеческая раса на заре ее истории имела все необходимое, чтобы построить счастливое общество. А что она построила?

— Что построила, то построила, — ответил Корвин, — я, знаете ли, родился не миллион лет назад, и к моменту моего рождения на этой планете было изрядно насрано, так что мне пришлось принимать дела, такими, какие они есть, и я в этом не оригинален. Могу вас заверить: со всеми людьми, которые вас окружают, случилось то же самое.

— Интересная мысль! — воскликнул Ларосо, поворачиваясь от окна к собеседнику, — Вы обладаете ценным сочетанием личных качеств: быстрота мысли, сила воли и активная, ответственная жизненная позиция. Вы читали Сэлинджера «The Catcher in the Rye»?

Корвин отрицательно покачал головой.

— Я не люблю литературную классику, кроме детективов.

— Тогда, — сказала профессор, — я вам процитирую фрагмент. «Малыши играют вечером в огромном поле ржи. Их тысячи, а кругом ни одного взрослого, кроме меня. И мое дело — ловить малышей, чтобы они не сорвались в пропасть». Вот, Корвин, какими были ваши действия на Нукутепи. Я по глазам вижу: вы готовы спорить, и говорить, что вы просто выполняли приказ. Но, как бы то ни было, вы спасли будущее моих юных учеников.

— Думайте, как вам нравится, — ответил резерв-штаб капитан.

— О! — Ларосо улыбнулся, — Сильный прием, чтобы уйти от ответа, который вы считаете слишком пафосным. Вы привыкли, что красивые слова прикрывают грязную ложь. Но, сейчас это не так. Мне незачем вас обманывать. Я лишь хочу спросить: если бы кто-то предложил вам прыгнуть на миллион лет в прошлое, чтобы заложить базис эстетичной прогрессивной цивилизации с позитивным будущим, вы бы согласились?

— Хэх… Я бы сначала, спросил о технике. Это машина времени для нашей старушки — Земли, или это звездолет, отправляющийся к какой-нибудь Terra-Nova?

— Судя по вашему ответу, — заметил Ларосо, — вы читали мою книгу «Город Галактики», знакомы с теорией второго шанса для человечества, и имеете свое мнение на этот счет.

— Да, — лаконично подтвердил Корвин.

— И каково же это мнение, позвольте спросить?

— Мнение такое, Хуан, что пусть ваши юниоры готовятся лететь к Тау Кита, а я в своей команде продолжу приводить в порядок часть планеты, на которой живу. Я думаю, вы погорячились, поставив на этой планете крест. И еще, мне не очень нравится общество, которое вы спроектировали в «Городе Галактики». У меня другие социальные вкусы.

— Парадокс! — воскликнул Ларосо, — Вам не нравится это общество, но тем не менее, вы напечатали в своем рапорте… Минутку, я найду этот фрагмент…

Профессор еще раз пробежал глазами распечатку постановления суда.