Аптека Пеля

Наученный внезапными метаморфозами, он оглядел постель, комнату, но трусы исчезли. А других не было. Весь его скудный гардероб остался в украденном рюкзаке. Наконец он нашел их, — скомканные и влажные, боксеры валялись под кроватью, надеть не решился — противно. Бросил тут же на пол, скользнул в джинсы, натянул футболку, зашнуровал кроссовки. Прошелся по комнате, вспоминая вчерашний вечер, но сфокусироваться, на том, что было после шампанского, не получалось. На столе немым укором стоял недоеденный торт, два стаканчика, тарелки. По всему выходило, что ему не пригрезилось, то, что могло случиться или случилось, тут с ним и наглой бабой. Неужели у них с Лушей… Санек поморщился, будто лимоном закусил, схватился за голову, сжал с силой, пытаясь выдавить воспоминания, но память не отдала ни капли. «Да и фиг с ним. Было и было. У Лампушки бомбист, а у меня «бомба»! — сардонически ухмылка перекосила рот. — Жаль ничего не помню». Пора было сваливать.

Собирался недолго.

Телефон давно сдох, зарядка пропала вместе с рюкзаком. Санек повертел в руках ненужный девайс, сунул его в задний карман. Паспорт — в другой.

Еще раз окинул взглядом ненавистную хату, и мысленно пожелал себе, никогда сюда больше не возвращаться. Но прежде, чем уйти, заглянул в кухню. Окатил лицо холодной водой, подобрал с полу замызганную бекешу и уже направился к выходу, но тут спохватился и вернулся.

Прикинувшись цветной солью для ванны, катализатор все так же стоял на полочке между мыльницей и зубной пастой. В склянке оставалось совсем немного на дне. «Ничего, нам и этого хватит. Артюхин тебя расшифрует», — прошипел Санек с ликующим злорадством и сунул в передний карман остатки таинственных крупинок, подозревая именно эту зеленоватую субстанцию во всех своих бедах.

Веселые птички, не ведающие страха, и те не залетали под кроны вековых язов лютеранского кладбища. Там за ажурной решеткой на пустынном и заброшенном погосте покоились петербуржцы с прусскими фамилиями и именами. Ходили сюда странные люди, желавшие напитаться атмосферой готического хоррора, ловцы цветмета и небрезгливые сограждане без определенного места жительства, бесстрашно нырявшие в склеп на ночевку.

Шатаясь меж могил, Санек удивлялся: какая нечеловеческая сила вывернула гранитные кресты и повалила на землю мраморные монументы под тонну весом! Не иначе сам Люцифер устраивал здесь ночные мессы. Все-таки у них на Смоленском было и живее, и веселее, даром, что кладбище.

Цель его визита была благородна — вернуть николаевскую бекешу владельцу, но где того искать — задача для опытных ловцов приведений. Он помнил, что дед Артюхин обитал где-то здесь. Но не станешь ведь заглядывать в каждый могильный пролом и аукать. Классические и готические домики склепов сплошь были заколочены или заварены железными листами. По крайней мере, ни одного свободно открытого он еще не встретил. По узким, мощеным мышиным камнем дорожкам, Санек обошел большую часть кладбища, но так и не встретил ни одного человека. Возможно, дед Артюхин, как истинный вампир, скрывался от солнца и от людей в самых темных и сырых закоулках, там, где надгробные плиты, обелиски и кресты лет двести, как затянуло ползучим мхом, а белые ангелы, почернев от горя, не желали глаз поднять на страшный человечий мир.

Вообще-то, ходить не по дорожкам на старых кладбищах опасно, бывали случаи, что люди ломали руки-ноги, угодив в такую дыру-ловушку над прогнившим склепом или осыпавшейся могилой. Даже на его памяти вытаскивали, скорую вызывали энтузиастам-исследователям. Потому Сашок не спешил углубляться в густо-зеленые кладбищенские дебри, а присел на скамейку, положил рядом бекешу и принялся размышлять, — нет, не над бренностью бытия. Тема его тревожила телесного свойства — как раздобыть денег, чтобы пожрать и где провести предстоящую ночь. Даже если он найдет его превосходительство, то разделить с ним кров вряд ли захочет. Ночевать на кладбище это еще тот готический хоррор. Нафиг!

Оставался единственный вариант: возвратиться на привычное кладбище, упасть в ножки Матрице, вдруг возьмет обратно, тогда и в хостел можно определиться. А там видно будет…

С этой мыслью Саня подхватил бекешу, и хотел было подняться, но тут за спиной раздалось деликатное покашливание. Невесомая, как осенний листок рука, упала на плечо, нет он ее не почувствовал, — увидел длинные тонкие пальцы боковым зрением и обернулся.

Его превосходительство был при параде: все тот же изумрудный майорский китель с одним погоном, обгрызанные джинсы, правда, обувь приобрела маскулинность и вместо пластиковых шлепок с цветком, артюхинские ноги уютно устроились в бархатистых клетчатых тапках. Вроде дед выбежал из склепа по-домашнему, и тотчас планировал вернуться обратно.