Арабелла

– Ещё год назад, когда мы со Львом жили на море, я нашёл в подвале сломанную корзину с мотором. Лев и Лимбо, когда оказывались на Земле, всегда пытались успеть притащить оттуда что-то любопытное. Это могло быть что угодно: от электрических приборов до книг на мёртвом языке. Всё это они внимательно изучали, учились применять в своём быту, но вот воздушный шар оказался задачей непосильной. У них была только корзина, и то поломанная, вот они и спрятали его за ненадобностью в подвал. А я нашёл. Я всё время думал, как же я могу говорить со всеми сразу. Я с самого начала хотел обратиться к людям. Ни к Оливеру, а к горожанам. Я так хотел говорить с ними! И со временем додумался починить шар. Времени, правда ушло немало, но у меня получилось. В итоге, моя задумка не удалась: во-первых, я не знал, где Хранитель, во-вторых, Лев наотрез отказался от этой затеи, даже шар не помогал чинить, сказал, что я совсем лишился ума. И только теперь всё сошлось. У меня есть вы и мы знаем почти наверняка, где Хранитель, – рассказал Мартин.

– Понял, но только зачем нам подниматься над городом и говорить с ними? Что мы скажем? – спросил Симон.

– Мы сделаем так: из корзины прямо в центр города спустим веревочную лестницу, и скажем, чтобы тот, кто знает, где Смерть, немедленно поднимался к нам, а в противном случае, город вместе со всеми жителями сгорит в огне. Надеюсь, что хотя бы это его переубедит, – сказал Мартин.

– А что мы сделаем, если он не сдастся? Просто улетим? – спросил Чарли.

– Думаю, в этом случае мы выполним обещание, – твёрдо сказал Симон. – Я правильно тебя понял?

– Выполним обещание, – кивнул Мартин.

Было заметно, что Чарли еле сдерживает потрясение.

– Когда Михаил убил Эвери, он использовал так называемое Пламя Мудрецов. Вам могло показаться, что огонь возник сам по себе, будто из его рук, но на самом деле это даже не магия.

Впервые говорить о том дне для Мартина было не мучительно, его намерение исполнить задуманное наполнило его и залечило раны. Симон, напротив, явно испытывал сильные натиски печали и злости, его ладони сжались в кулаки, а на лбу и висках выступили набухшие вены. Мартин продолжил:

– Чтобы получилось это пламя, нужно, чтобы произошло взаимодействие двух веществ: воздуха и сока дерева Мудрецов. Почему оно так называется, я точно не знаю. По легенде, тысячи лет назад свойство этого дерева обнаружили некие Мудрецы, старейшины Арабеллы. Его сок мгновенно воспламеняется, если соприкасается с воздухом, и от этого пламени невозможно спастись, его невозможно потушить. Добыть его тоже было очень трудно. Сначала мне пришлось проделать долгий путь к дереву, которое растёт глубоко в лесу, в этой части Арабеллы. Самое сложное – достать сок, не сгорев при этом, но и это у меня получилось. Я ограбил дом отца. Забрал у него вакуумную систему, которую он однажды изобрёл с целью исследовать этот феномен. Только вот, когда Вы, Симон, появились в Арабелле, он явно решил, что сок послужит ему обороной.

Симон напряженно слушал не издавая ни звука.

– Так вот, я проделал дыру в стволе специальными инструментами, провёл провод от отверстия прямо до вакуумного мешка, и он благополучно наполнился. В конце концов все эти усилия того стоили. У нас есть и шар, и двести литров сока, которого вполне хватит, чтобы Гранвилль сгорел за считанные мгновения, так что мы полностью готовы.

– Что же они тогда нас ещё не сожгли сами, если у них есть это чудо-пламя? – спросил Симон. – Почему каждый не носит его с собой? У нас бы тогда точно не было шанса выжить.

Мартин печально улыбнулся.

– Они не могут. Убийство – страшный грех, почти такой же страшный, как подняться в Чёрные Горы. Так Селвин учил первых людей, так нам объясняли в детстве, – сказал Мартин.

– Тогда как же Эвери? – спросил Чарли.

– Михаил, думаю, сделал это от сильного страха. Хотя не мне судить об этом. В любом случае, если верить легенде о Боге и его законах, то мой отец за свой поступок поплатится сполна, и он сам это понимает, – ответил Мартин выпрямив спину.

– Скажите мне, дети мои, это ли не истинное безумие? – сказал Симон громче, чем обычно, и посмотрел не на Мартина, а за его спину. Тогда Мартин обернулся и увидел, что к ним беззвучно подошли Ари и Валерия. Дети тихо стояли и слушали. Они не ответили Симону, тогда он продолжил говорить:

– Вы думаете, что это я потерял рассудок, что я безумен теперь. И я не стану с вами спорить, это так, – он обращался ко всем сразу, но смотрел на дочь. – Но я безумен за правду, за любовь, и это безумство теперь моя сила. Я не могу ему сопротивляться. Видите, благодаря ему я ещё жив и готов идти до конца, за Сарру, за Эвери, за всех вас и наших людей. Меня теперь не остановить. Вот этими руками, – он показал обе ладони, которые заметно дрожали, – я когда-то убил себя, что бы дать всем нам ещё один шанс, и этими же руками я открою эту чёртову дверь однажды. А пока что никто и ничто не встанет у меня на пути.

Он договорил, но никто не нашёл слов, чтобы ответить.