Арабелла

Чарли, немного запутавшись, наконец скинул вниз длинную верёвочную лестницу, которая достала почти до земли.

– Милости просим, господин Хранитель. Вы желанный гость на нашем корабле, – сказал Симон. – На этом я закончу свою речь, пожалуй. А Чарли сейчас начнёт считать до ста. А что будет дальше, вы и сами знаете.

– Один, два, три, – разнесся дрожащий голос.

Чарли неуверенно посмотрел на отца, будто спрашивая: «Я считаю достаточно медленно?».

Мартин не отрывал взгляд от людей, которые теперь притихли. Он видел, как они насколько могли смиренно принимали свою участь. Они обнимали друг друга, целовали и успокаивали. Кто-то в панике звал по именам своих близких, кто-то горько плакал, кто-то спокойно смотрел на небо, кто-то, закрыв глаза, молился. Некоторые кричали что-то Симону.

– Мерзкий падонок!

– Тебе нас не напугать! Тебе его не найти!

Но громче всего всё-равно звучал голос Чарли.

– Двадцать восемь, двадцать девять.

– Вот ведь стадо баранов, – злился Симон. Слышал его только Мартин. – Кому они молятся? На что надеются? Кто внушил им, что их кто-то слышит? Как они могут не видеть, что их обдурили?

Мартин только пожал плечами. Страх одолевал его сильнее с каждой секундой. Он ничего не хотел больше, чем чтобы все в тот день остались невредимы.

– Сорок четыре.

Мартин всматривался вниз и узнавал почти каждого. Он понимал, что через минуту решится судьба всей страны, и, возможно, на месте города останется только чёрный пепел. Эти мысли сковывали его тело, он не мог заставить себя отойти от края корзины и отвести взгляд.

– Я не понимаю! – взревел Симон.

– Тихо, – попросил Мартин.

Симон с вызовом повернулся к нему.

– Слышите? – спросил Мартин. – Слушайте.

«Пусть лучше небо сгорит дотла.

Пусть догорает ночь» – кто-то в толпе громко запел.

«И пусть без боя падет мгла,

Но мы не сбежим прочь» – следующие строки подхватили остальные, и песня заглушила счёт Чарли.

– Пятьдесят девять, – считал он.

«Мы будем здесь до конца гореть,

Подобно остаткам тьмы,

А все, что не сможет испепелить смерть,

Это и есть мы» – песня становилась всё громче.

– Боже. Они готовы умирать, – с ужасом сказал Мартин.

Толпа теперь пела будто одним голосом. Песня связала их, сплела в нечто целое, укрепила их веру и сделала храбрее. Люди брали друг друга за руки и пели, глядя в небо.

«Сердцу ведомо лишь одно:

Всё ещё горяча кровь.

Пусть спят красавицы вечным сном,

Но солнце взойдёт вновь» – пели медленно, растягивали слова, будто это могло оттянуть роковой момент.

– Это их молитва, – объяснил Мартин голосом, который чуть не сорвался на рыдания. Он болезненно ощутил, что люди внизу являются частями чего-то целого и великого, и это делает их бесстрашными. Ведь он сам был с ними когда-то, был их частью и пел эту песню и был храбрым, а теперь стал смертью для них. Смертью, которую они не боялись.

– Восемьдесят два.

«И больше не будет любви конца,

Меч и щит отбросит храбрец».

Симон сжал зубы, расчехлил нож и поднял его над мешком.

Чарли от страха вцепился в руку Мартина.

– Девяносто.

«Блудная дочь обретёт отца

И покой обретёт отец».

Мартин не выдержал и зажмурился. Он слышал, как песня зазвучала сначала, но знал, что всё случится раньше, чем она закончится. И он хотел бы остановить счёт и улететь обратно, хотел бы сделать усилие и простить Хранителя за его трусость и глупость, но был слишком слаб для такой милости.

– Девяносто четыре, девяносто…

Чарли вдруг остановился. Мартин тут же открыл глаза.

– Чёрт бы его побрал, – на выдохе выпалил Симон. – Вот и наш Хранитель.

Все трое наклонились через борт корзины, чтобы лучше видеть, что происходит внизу.

Мужчина средних лет торопливо шёл к лестнице, размахивая руками, крича что-то, таким образом пытаясь привлечь внимание. Люди сначала стали изумлённо перед ним расступаться, но когда он дошёл до лестницы и стал пытаться дотянуться до первой ступеньки, которая висела прямо над его головой, люди, стоявшие рядом стали отталкивать его, хватать за руки и яростно что-то ему доказывать. При этом песня звучала с прежней силой.

«И больше не будет любви конца,

Меч и щит отбросит храбрец» – продолжалась песня.

– Что они творят? – Симон в панике спросил Мартина.

– Они его не пустят к нам! Надо что-то сделать.

Потасовка внизу переросла в настоящую драку. Хранителя оттаскивали, он вырывался и снова бежал вперед, его снова хватали. В какой-то момент появилось несколько человек, которые стали ему помогать, но они всё ещё были в меньшинстве. Мартин, как ни старался, не мог рассмотреть лицо человека, который пытался ухватиться за лестницу.

– Снижай высоту! Подберем его! – крикнул Симон. – Ну же!

– Слишком опасно! Они нам его не отдадут. А вдруг мешок повредят? Смотрите! Они на все готовы! – ответил Мартин.

– Снижай высоту, говорю тебе! – Симон был неумолим.