Ardis: Американская мечта о русской литературе

Итак, переход в Индианский университет, расположенный в Блумингтоне, оказался для Проффера судьбоносным. В 1966 году он встретил Эллендею. Тогда же случилось и другое важное знакомство, определившее многое в его жизни. Закончив рукопись «Ключей к „Лолите“», он 10 августа 1966 года написал свое первое письмо Набокову, буквально «на деревню дедушке»: «В телеинтервью Вы сказали, что письма с адресом: Набокову, Монтрё, доходят. Надеюсь, что так»⁵³. Ему ответила Вера Набокова: «Поистине выдающимся достижением международной почты был случай, когда моему мужу в Монтрё доставили письмо, адресованное „мистеру Набокову, Новый Орлеан“, – это один из немногих крупных городов Америки, где мы никогда не бывали»⁵⁴.

В Портланде и Блумингтоне завершается формирование Карла-ученого. Результатом этих крайне плодотворных четырех-пяти лет станут три его книги, которые выйдут практически одновременно: в 1967–1968 годах Карл публикует «Сравнения у Гоголя» и «Письма Гоголя», – подборку переводов, которую он подготовил совместно с профессором из Рида, Верой Кривошеиной⁵⁵, а также «Ключи к „Лолите“», первое серьезное исследование главного романа Набокова.

Рецензент авторитетного британского издания Times Literary Supplement описывал эти работы как profferized, обыгрывая созвучие фамилии автора и глагола to ferment

, который можно перевести как «волновать», «будоражить». Сам Проффер называет свои «Ключи к „Лолите“» «проферментом для последующего изучения набоковских сокровищ» – то есть это что-то вроде «закваски», вызывающей волнение, брожение⁵⁶. Рецензент явно включился в эту профферовскую игру с собственной фамилией, хотя, кажется, потерял по дороге согласные: «Профферированные, то есть волнующие, энергичные. Их отличает неповторимая авторская живость и энтузиазм, которые пульсируют в обрамлении грандиозного научного аппарата. Опубликовать эти три работы в продолжение одного года – невероятное достижение для прежде неизвестного ученого»⁵⁷.

Описание тайных механизмов писательского стиля, любовь к деталям, выявление аллюзий и скрытых цитат, проникновение в авторскую кухню, примат документа над интерпретацией, точность перевода были для Проффера много важнее любой генерализации, которая неизбежно отрывала от твердой почвы источников и переносила в зыбкий мир субъективных фантазий. К ним у Карла так и не развилось вкуса. Сочинению сумм он предпочитал экзегетику, что, наверное, хорошо для будущего издателя и редактора.

В предисловии к «Сравнениям у Гоголя» Проффер без смущения объясняет свой подход к литературоведению: «Практически во всех академических книгах о книгах пространные теории и генерализации являются менее интересными, чем анализ отдельных пассажей, выявление до этого не учтенных связей между одной деталью и другой»⁵⁸.

Если «пространным теориям» реалистов и символистов Карл еще готов отдать должное, то над ультрамодными фрейдистами и структуралистами он откровенно потешается. Так, Проффер называет выводы фрейдистов «эмбрионовыми результатами эмбрионовой науки»⁵⁹

, а самих исследователей – «весьма злокозненным братством».

«Всякий должен признать, – пишет Карл, – что они по праву заслужили такое наименование, поскольку только немногие из них получили адекватную профессиональную подготовку и в психологии, и в литературе – на практике речь идет о людях, которые однажды прочли „Толкование сновидений“, считают себя на этом основании лицензированными охотниками за символами и теперь лихорадочно каталогизируют все упоминания носов у Гоголя»⁶⁰.

«Лара Гишар говорит Юрию Живаго, что превращать философию в профессию для нее столь же странно, как питаться исключительно маринадом (в романе – хреном. – Н. У.), – переходит Карл к критике структуралистов. – Фразы типа „структурный анализ“, „организация вербального материала“ и „органическое целое“ звучат соблазнительно научно, но мы не должны забывать, что это всего лишь метафоры, которыми легко злоупотребить. Только талантливый шарлатан или эмоциональный кретин может искренне верить, что этими фразами литература исчерпывается. Есть люди, которые произносят слово „структура“ с придыханием и благоговейно. Их восторг, несомненно, родственен тому упоению, в каком пребывал безымянный поручик из Рязани по поводу своих новых сапог (Проффер отсылает к известному пассажу из „Мертвых душ“. – Н. У.)».

Вслед за Ларой Гишар Карл, очевидно, полагал, что «философия должна быть скупою приправой к искусству и жизни», а потому в его книге самыми отвлеченными окажутся рассуждения лишь по поводу термина «сравнения» и некоторых риторических фигур. В ней нет даже привычного для научной работы заключения. «Выявление до этого не учтенных связей между одной деталью и другой» – основное содержание его диссертации.